Джамьянг Норбу - Шерлок Холмс в Тибете

Дородный монах присел на ящик напротив меня, и я завел с ним обычную светскую беседу. Нам подали чай, конечно же добавив туда молочного порошка из гуманитарной помощи, что придало чаю всеподавляющий химический вкус неведомого консерванта. Вежливо отпив несколько глотков, я приступил к делу.

Я спросил у него, не помнит ли кто-нибудь из монахов, чтобы воплощенным ламой их монастыря был европеец, английский сахиб. Признаться, я не ожидал, чтобы хоть кто-то об этом вспомнил, ведь с тех пор, как Холмс был в Тибете, прошло больше девяти десятков лет, да и едва ли старикам оказалось под силу пережить бегство из горящего монастыря и вынужденное поселение в этом бунгало на севере Индии. Поэтому утвердительный ответ моего собеседника приятно удивил меня.

Да, ему рассказывали, что их настоятелем был английский сахиб. Среди старших монахов можно найти одного или двух, которые тоже вспомнят об этом, а вот среди новичков – тех, что помоложе, – наверняка никто о нем не слышал. Я задал ему еще несколько вопросов, в частности о том, когда Шерлок Холмс впервые появился в монастыре, сколько времени он там провел. Ответы монаха всякий раз звучали весьма правдоподобно.

– Сэр, – любезно сказал он, – если вам так уж интересен наш тулку, я могу показать вам несколько вещиц, которые вы найдете любопытными.

Он вызвал монаха и попросил принести что-то из внутренних покоев. Тот вскоре вернулся с прямоугольным, обернутым в старый шелк предметом и протянул сверток большому монаху.

Мой собеседник осторожно развернул шелк и извлек весьма поношенную жестяную шкатулку для депеш, один только вид которой заставил меня затаить дыхание. Он открыл шкатулку. Там среди нескольких предметов культа обнаружились щербатая лупа и старая потертая вишневая трубка.

Поначалу я не мог выговорить ни слова, а когда наконец заговорил, то, как ни стыдно в этом признаваться, из-за овладевшего мною волнения ненароком начал с крайне невежливой и необдуманной просьбы.

– Пожалуйста, продайте мне вот эти два предмета, – произнес я, указывая на лупу и трубку.

– Боюсь, что это невозможно, – с улыбкой ответил великан, к счастью нисколько не оскорбившись моей бестактностью. – Видите ли, эти две вещицы очень ценятся в нашем монастыре. И потом, я сам питаю к ним своего рода нежные чувства.

– Что вы хотите сказать, сэр? – озадаченно спросил я.

– Видите ли, именно эти предметы я выбрал ребенком, когда за мной пришли [120].

– Вот это да! – воскликнул я. – Вы хотите сказать…

– Да, – озорно подмигнув, ответил он. – Что же тут такого?

– Но это невозможно!

– Почему же, сэр? Давайте сперва тщательно проанализируем факты, – весьма поучительным тоном начал он, – а потом применим мой старый принцип, состоящий в том, чтобы исключить все явно невозможные предположения.

Тогда то, что остается, сколь невероятным оно бы ни казалось, и есть неоспоримый факт [121].

Мы сидели напротив друг друга в темной, освещенной одной только лампадой комнате. И вдруг он мягко рассмеялся необычным беззвучным смехом.

Когда путешествие подходит к концу, настает пора расплатиться по счетам. Следует сполна заплатить носильщикам, погонщикам мулов или верблюдов и не забыть про безотказного кансамаха и, конечно же, про сирдара – бесценного проводника и организатора каравана. А еще приходит время найти слова благодарности для верных спутников, чтобы вознаградить их хотя бы за бесчисленные проявления доброты и предупредительности на всем долгом пути.

Прежде всего мне хотелось бы выразить переполняющую меня благодарность двум величайшим писателям викторианской Англии – Артуру Конан Дойлю и Редьярду Киплингу, в богатом творческом наследии которых моя небольшая стилизация обрела свое начало и источник жизненных соков, во многом подобно упомянутому в ней представителю фауны.

Шестьдесят дел Шерлока Холмса, описанные доктором Джоном Уотсоном, последователи Мастера называют «священным писанием». Этот канон шерлокианы, перекликающийся с каноном тибетского буддизма – «Кангьюром», стал для меня источником вдохновения и эталоном первостатейной важности. Ему я обязан не только фактами, но стилем и даже атмосферой своего романа.

Широкому читателю едва ли известна чрезвычайно обширная околохолмсианская литература, которую обычно именуют «вторичной» и которую можно соотнести с ламаистским «Тенгьюром», или комментариями. В рамках этого проекта я обращался к множеству таких вторичных источников: прежде всего к классической работе Винсента Старретта «Частная жизнь Шерлока Холмса» и, конечно же, к книге «Шерлок Холмс с Бейкер-стрит» Уильяма С. Баринг-Гулда, ну и, понятное дело, к замечательному полному собранию повестей и рассказов о Шерлоке Холмсе в двух томах с комментариями. Мне следует также упомянуть две предыдущие попытки воссоздать путешествия Холмса по Тибету: а именно «Шерлок Холмс в Тибете» Ричарда Уинкора и «Адамантовый Шерлок Холмс» Хапи.