Гиллиан Флинн: Что мне делать?

Мы поднялись еще. Верхний этаж представлял собой мансарду с несколькими старинными дорожными сундуками вдоль стен.

– Не выглядят ли эти ящики по-дурацки? – прошептала Сьюзан. – Но муж говорит, что они придают комнате истинный облик. Он не хотел реконструкции…

Таким образом, дом обустраивался компромиссно – муж тяготел к винтажному убранству, а Сьюзан желала модерна. Наверное, таким образом они полагали, что внешний фактор поможет сгладить внутренний раскол. Но в итоге Берки не пришли к согласию, а получили лишь разочарование. Даже миллионы долларов не сделают их счастливыми. Богатые тратят деньги впустую.

Мы спустились по черной лестнице, тесной и головокружительно крутой, похожей на звериную нору, и оказались в просторной и сверкающей современной кухне.

Майлз сидел там, ожидая нас. Увидев его, Сьюзан напряглась.

Для своего возраста он казался слишком щуплым. Бледное лицо и заостренный подбородок. Черные глаза поблескивали внимательно, как у паука. Он оценивал нас. Очень вероятно, что он ненавидит школу, подумала я. Он никогда не получал достаточно внимания, а теперь, даже если вся забота Сьюзан обрушится на него, все равно будет мало. Хитрый. Эгоцентричный.

– Привет, мамочка, – сказал он. Лицо мальчика мгновенно изменилось, озарившись глупой улыбкой. – Я скучал по тебе.

Сладкий, милый мамин любимчик – Джек. Он идеально копировал младшего брата. Даже когда Майлз шел, чтобы обнять Сьюзан, он имитировал осанку и разворот плеч Джека. Он обхватил ее, уткнулся носом в платье. Сьюзан смотрела на меня над его головой, губы поджаты, щеки втянуты, как если бы она обоняла отвратительный запах.

– Почему ты не хочешь меня обнять? – задрал голову Майлз.

Она обхватила его на краткий миг, и он тут же отшатнулся, будто обжегся.

– Я слышал, что говорила ей, – произнес мальчик. – О Джеке. О няне. Обо всем. Какая же ты сука.

Сьюзан вздрогнула, а он повернулся ко мне.

– Надеюсь, ты уедешь и больше не вернешься. Тебе же лучше будет. – Он улыбнулся нам двоим. – Это семейное дело. Не так ли, мамочка?

И он помчался по черной лестнице, топая тяжелыми кожаными башмаками и наклонившись вперед. Он и в самом деле бежал, словно покрытое хитиновым панцирем насекомое, блестящее и жесткое.

Сьюзан, глядевшая в пол, вздохнула и подняла глаза.

– Помогите мне.

– А что ваш муж говорит обо всем этом?

– Мы не обсуждаем это. Майлз – его ребенок. Он его растил. Всякий раз, когда я начинаю хотя бы критиковать его, муж утверждает, что я схожу с ума. Он часто говорит, что я схожу с ума. Дом с привидениями… Может, и правда? В любом случае, он много путешествует, а потому даже не узнает, что вы к нам приезжали.

– Я в силах вам помочь. Можем мы быстро оговорить стоимость?

С суммой она согласилась, но не со сроками.

– Я не могу ждать целый год, пока Майлз поправится. Он может всех нас убить за это время, – в очередной раз не то усмехнулась, не то поперхнулась она.

И я согласилась приезжать два раза в неделю.

Как правило, я появлялась днем, когда дети были в школе, а Сьюзан – на работе. Я действительно чистила дом, мыла его. Жгла шалфей и рассыпала морскую соль. Залила кипятком лаванду и розмарин, протерла полученным настоем пол, стены и потолок. А потом сидела в библиотеке и читала. Кроме того, разнюхивала, что могла. Нашла множество фотографий лучезарно улыбающегося Джека, несколько – насупленного Майлза, парочку – мрачной Сьюзан и ни одной фотографии ее мужа. Мне даже стало жаль эту женщину. Вечно недовольный пасынок и муж, который все время в отлучке. Не удивительно, что в голове начинают кружиться темные мысли.

И все же. Все же я чувствовала дом слишком хорошо. Не то чтобы он злой… но оценивающий. Он изучал меня, если можно так сказать. И это давило на меня. Однажды, протирая половицы, я внезапно ощутила острую боль в среднем пальце. Словно укус. Когда я отдернула палец, из него хлынула кровь. Я замотала его запасной тряпочкой, но палец продолжал кровоточить. И, кажется, дом был доволен.

Во мне поселился страх, который я перебарывала только усилием воли. Ты – та, кто способен остановить это, говорила я себе. Значит, держись.

Спустя шесть недель я заваривала лаванду на кухне – Сьюзан на работе, дети в школе – и вдруг почувствовала чье-то присутствие. Я обернулась – позади стоял Майлз в школьной форме и глядел на меня с легкой усмешкой. В руках он держал «Поворот винта» [6], который я читала перед этим.

– Любишь истории о привидениях? – улыбнулся он.