Салла Симукка - Алый, как кровь

В ее самоуверенности было что-то трогательное.

– Тебе все еще страшно? – спросила Белоснежка.

– Уже не так сильно.

– Окей. Тогда я пошла домой.

Элиза попыталась придать лицу выражение мордочки щеночка, но Белоснежка была тверда. Хватит уже играть в подружек. Она свое дело сделала.

Белоснежка накинула пальто, зашнуровала армейские ботинки и плотно замотала шарф на шее. Затем стащила с полки варежки и попыталась нащупать лежащую дальше шапку. Ей понадобилось встать на цыпочки, чтобы схватиться за ее край. Она резко дернула ее и услышала не предвещающий ничего хорошего звук.

– О нет! – вырвалось у Элизы, когда Белоснежка стащила с полки порванную пополам шапку. – Там же лежат еще не прибитые крючки. Они мне тоже пару шапок разорвали.

– Я намотаю шарф на уши, – сказала Белоснежка.

– Нет, я тебе одолжу свою. У меня их много, – сообщила Элиза и натянула на голову Белоснежки красную шапочку. – Я заштопаю твою или свяжу тебе новую.

– Ясно. Спасибо.

Белоснежка еще постояла минутку в коридоре. Ей казалось, что надо сказать Элизе что-то одобряющее.

– Ты справишься, – наконец, сказала она, потому что не придумала ничего другого. Белоснежка была не то чтобы хороша в роли чуткого друга.

– Ага, – сказала Элиза. – Ты можешь при желании выйти через заднюю дверь. Ступеньки у переднего выхода ужасно скользкие.

Она покусала губы, показывая, что хочет сказать что-то еще, но не сказала. Белоснежка не спросила, что дальше. У нее было неприятное предчувствие, что она последний раз приходила в этот дом.

И вообще приходить сюда было большой ошибкой.

Борис Соколов успел ответить на мобильный прежде, чем доиграл первый проигрыш You Only Live Twice [17].

– Ну?

– Девчонка только что вышла из задней двери дома. Скоро подойдет к склону, – сказал Вииво Тамм.

Борис Соколов сразу же кивком дал знак сидящим рядом, чтобы те завели машину.

– Ты уверен, что это она? – еще раз уточнил он.

– Она. Та же самая красная шапочка, что и раньше, – ответил Вииво Тамм.

– Когда она достаточно приблизится, поймай ее. И не облажайся. У нас все должно получиться с первого раза, – приказал Борис и повесил трубку.

Он потер свои замерзающие руки. Надо, чтобы они как можно быстрее посадили девчонку на заднее сиденье машины. Нельзя, чтобы их заметили. Чем меньше она увидит, тем лучше. И никакого насилия. Девушка должна быть в целости и сохранности. Хотя пара синяков не помешает. Нужно дать ей понять, что они не шутят.

Они и вправду не шутят. Но не в том смысле, в каком она думает.

Когда девчонка будет у них, они отправят видеосообщение на телефон ее папочки. Будет странно, если его это не образумит. Возможно, он раскается, что пытался играть с большими мальчиками. Даст слово вести себя хорошо. Пообещает широким жестом забыть о следующем награждении. Поклянется сделать все, что бы они ни попросили.

Этого будет достаточно.

Тогда они выпустят девчонку из машины и отправятся менять наклейки и номера. Большая инвестиция ради одного акта запугивания, но в данном случае это имело бы смысл. Борис Соколов получил указания от вышестоящего, который обещал оплатить все расходы и даже добавить кое-что сверху. Они не могут позволить себе лишиться инсайдера.

А прежде всего, здесь нельзя проиграть.

Девчонка побежит домой рассказывать папочке, что плохие дяди схватили ее. Тот выкажет свое удивление и возмущение, выяснит детали и приметы, пообещает доченьке открыть дело, и, конечно же, разбойники будут пойманы.

Нет, девчонке никак не стоит ввязывать в это дело полицию. Папы будет достаточно. Папа знает, какие травмы приносит такой опыт, и не захочет мучить дочь чрезмерными допросами других полицейских.

Борис почти хохотал, когда представлял, как мужчина станет подавлять в себе ярость. Каково это – не сметь рассказать никому…

Но что посеешь, то и пожнешь.

Белоснежка решила сделать крюк через Пююникинхарью. Надо избавиться от головной боли, вызванной Элизиными духами и чрезмерным количеством вопросов. Ситуацию усугубляло то, что красная шапочка, казалось, мариновалась в том же парфюме. Но без головного убора наверняка сразу же застудишь уши.

Белоснежка вспомнила, как полтора года назад, только переехав в Тампере, пошла первый раз пробежаться на Пююникинхарью. Опьяненная свободой, она промчалась весь длинный утомительный путь вверх в горку до самой смотровой вышки так быстро, как никогда раньше. Наверху ноги гудели, и запах свежих булочек кричал ей, что хорошо бы здесь сказать пробежке «пока» и посидеть за чашечкой кофе и сахарной булочкой. Но Белоснежка все же продолжала бежать вниз с горы, давая кроссовкам скользить вдоль дорожки. Дрожь от усталости ослабла, а к ногам вернулась радость бега.