Артур Конан Дойль - Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона

Такова моя прислуга. Семья же моя такая маленькая, что описать ее недолго. Я вдовец; у меня единственный сын, Артур. Он страшно огорчает меня, мистер Холмс. Не сомневаюсь, что во всем виноват я сам. Говорят, я избаловал его. Весьма вероятно, что это правда. Когда умерла моя дорогая жена, я перенес всю свою любовь на этого мальчика. Мне хотелось, чтобы улыбка никогда не сходила с его лица. Я исполнял все его желания. Может быть, для обоих нас было бы лучше, если бы я строже относился к нему, но во всяком случае, я поступал так, желая ему добра.

Весьма естественно, что мне хотелось, чтоб он унаследовал мое дело, но у него не было ни малейшего желания заниматься им. Он человек необузданный, упрямый, и, откровенно говоря, я не могу доверять ему больших денег. Он сделался членом аристократического клуба. Благодаря своим очаровательным манерам, он скоро близко сошелся с богатыми людьми, привыкшими широко жить. Он стал вести азартную игру, тратить деньги на скачках и часто приходил ко мне просить денег в счет получаемого им от меня содержания. Он много раз пытался бросить эту опасную компанию, но всякий раз влияние его друга, сэра Джорджа Бёрнвеля, удерживало его от этого намерения. Я нисколько не удивляюсь тому, что такой человек, как Джордж Бёрнвель, имеет влияние на Артура. Сын часто приводил его к нам, и я сам не мог устоять против его обаяния. Он старше Артура, вполне светский человек, много путешествовавший, много видевший, блестящий собеседник и очень красивый мужчина. Когда я разбираю его хладнокровно, не поддаваясь чарам его присутствия, припоминаю его цинические речи и выражение, появляющееся иногда в его глазах, я чувствую, что этому человеку нельзя доверяться. То же самое думает и моя маленькая Мэри, умеющая определять характеры с инстинктом женщины.

Теперь остается описать только ее. Она – моя племянница, но пять лет тому назад, когда умер мой брат, я удочерил ее. Это – луч солнца в моем доме – милая, любящая, прекрасная, чудесная хозяйка, нежная спокойная девушка. Она – моя правая рука. Я не знаю, что бы я делал без нее. Только в одном она идет против моего желания. Артур два раза делал ей предложение, он горячо любит ее, и оба раза она отказала ему. Я думаю, она одна могла бы воротить его на путь истинный. Этот брак совершенно изменил бы его жизнь. Теперь это – увы! – уже слишком поздно!

Итак, я рассказал вам про всех моих домашних, мистер Холмс, и буду продолжать мою грустную историю.

Вечером, когда мы пили после обеда кофе, я рассказал Артуру и Мэри о странном случае и драгоценной короне, которую привез домой. Я не назвал только имени моего знатного клиента. Я знаю, наверно, что Люси Парр, подав кофе, ушла из комнаты, но не могу поручиться, была ли заперта дверь. Мой рассказ очень заинтересовал Мэри и Артура. Им захотелось взглянуть на знаменитую корону, но я решил лучше не трогать ее.

– Куда вы ее положили? – спросил Артур.

– В бюро.

– Надеюсь, что воры не проберутся ночью в дом, – сказал Артур.

– Бюро заперто, – ответил я.

– О, всякий старый ключ подойдет к этому замку. Когда я был маленьким, я открывал бюро ключом от буфета.

Он часто говорил всякий вздор, и потому я не обратил внимания на его слова. Вечером он вошел ко мне в комнату с очень серьезным лицом.

– Папа, – проговорил он, опуская глаза, – не можешь ли ты дать мне двести фунтов?

– Нет, не могу, – резко ответил я. – Я и то передавал тебе слишком много денег.

– Вы были очень добры ко мне, – сказал он, – но мне необходимы эти деньги. Иначе я не могу показаться в клуб.

– И отлично! – крикнул я.

– Да, но не думаю, чтобы вам было приятно, если я выйду оттуда обесчещенным, – сказал он. – Я не вынесу позора. Мне нужно достать эти деньги во что бы то ни стало. Не дадите вы, придется употребить другие средства.

Я был страшно сердит: в третий раз в этом месяце он обращался ко мне за деньгами.

– Не видать тебе от меня ни одного фартинга! – крикнул я. Он поклонился и, молча, вышел из комнаты.

Когда он ушел, я открыл бюро, убедился, что корона на месте, и снова запер на замок. Потом я обошел весь дом, чтоб убедиться, все ли двери заперты. Обыкновенно это делает Мэри, но в эту ночь я решил исполнить сам эту обязанность. Спускаясь с лестницы, я увидел Мэри у бокового окна передней. Когда я подошел к ней, она закрыла ставни и окно.

– Скажите, папа, – проговорила она, несколько смущенно, – вы отпустили на сегодня Люси?

– Конечно, нет.

– Она только что вернулась домой. Я не сомневалась в том, что она выходила только поболтать с кем-нибудь за воротами, но, во всяком случае, это не годится.