Артур Конан Дойль - Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона

– Как вы видите, пока нет ничего особенного, – сказал Байнес, переходя из комнаты в комнату со свечей в руках. – Но теперь, мистер Холмс, попрошу вас спуститься в кухню; там есть кое-что, достойное внимания.

Кухня представляла собой большую мрачную комнату с высоким потолком. В одном углу лежал соломенный матрац; на нем, очевидно, спал повар. На столе грудами стояли грязные тарелки и блюда, без сомнения, остатки вчерашнего ужина.

– Посмотрите-ка сюда, – сказал Байнес, – что вы об этом думаете?

Он поднял свечу и осветил необыкновенный предмет, стоявший под полкой, на которой помещалась посуда. Это была какая-то черная, покрытая кожей, старая и высохшая фигура, напоминавшая собою сморщенного карлика. Сначала я подумал, что это мумия маленького негритенка, но потом мне показалось, что это старая высохшая обезьяна. В общем, довольно трудно было решить, на что она больше похожа, – на человека или на животное. Вместо пояса на фигуре было надето ожерелье из раковин.

– Очень интересно, – сказал Холмс, со вниманием рассматривая эту удивительную реликвию. – Есть еще что-нибудь?

Байнес молча поднес свечу к помойному ведру, в котором лежала целая груда перьев и костей какой-то большой белой птицы, очевидно, разорванной на куски. Холмс указал на гребешок, уцелевший на голове птицы.

– По-видимому, это белый петух, – сказал он. – Чрезвычайно интересный случай!

Но Байнес оставил до конца нечто более ужасное.

Он переставил помойное ведро и вытащил из-под него цинковую чашку, наполненную кровью, а со стола снял небольшой поднос, на котором лежало несколько обгорелых костей.

– Ясно, что кто-то здесь был убит и затем кости его сожжены, – сказал он, – все это мы нашли под плитой. Я показывал их доктору, но он сказал, что эти кости не человеческие.

Холмс улыбнулся и потер себе руки.

– Я положительно должен вас поздравить, Байнес! Вы так находчивы и предусмотрительны в своих поступках! И мне остается только пожалеть, что поле ваших действий слишком ограничено для такого даровитого человека, как вы.

В маленьких глазках инспектора Байнеса отразилось удовольствие.

– Вы правы, мистер Холмс, мы пропадаем здесь в провинции. Случай, подобный настоящему, дает возможность выдвинуться. Я надеюсь, что сумею воспользоваться им. Что вы думаете об этих костях?

– По-моему, это кости ягненка или козочки.

– А белый петух.

– Вообще, это чрезвычайно интересный случай, Байнес.

– Да, я с вами согласен. В этом доме жили довольно-таки странные люди, с не менее странными обычаями. Один из них умер. Быть может, его убили компаньоны, жившие вместе с ним? Если это так, то они далеко не уйдут, так как мною посланы телеграммы во все порта. Но если говорить правду, у меня сложилось совсем особое мнение по этому делу… да… совсем особое.

– Вы составили уже план действий?

– Да, мистер Холмс, и я надеюсь, что мне удастся довести его до конца. Это моя обязанность! Вы уже составили себе имя, теперь очередь за мной. Как я буду гордиться впоследствии, если мне удастся обойтись в этом деле без вашей помощи.

Холмс добродушно рассмеялся.

– Прекрасно, мистер Байнес, каждый из нас пойдет своей дорогой. Помните только, что я всегда к вашим услугам, если вам понадобится какое-нибудь указание. А пока, мне кажется, что здесь я осмотрел все и могу употребить свое время с большой пользой в другом месте. До свидания! Желаю вам успеха.

По некоторым, понятным мне одному признакам, я мог сказать, наверное, что Холмс напал на горячий след. Спокойный и бесстрастный, как всегда, для всякого постороннего наблюдателя, Холмс не мог скрыть от меня той особой живости и блеска своих глаз, которые без слов говорили мне о том, что дело налаживается. Однако, по свойственной ему привычке, Холмс ничего не говорил мне, а я ни о чем его не расспрашивал. Я ограничился тем, что принимал пассивное участие в этом деле, стараясь не отвлекать от размышления гениальный ум моего друга. Я знал, что когда придет время, он сам расскажет мне все.

Поэтому я ждал совершенно спокойно, хотя и видел, что напрасно. День проходил за днем; и друг мой, по-видимому, ничего не предпринимал. Только один раз он съездил в Лондон и из мимолетной фразы, сказанной им, я понял, что он провел этот день в Британском музее. Все остальное время он совершал длинные одинокие прогулки или беседовал с местными жителями, с которыми очень быстро сошелся.

– Мне кажется, Ватсон, – сказал он, – что неделя, проведенная на свежем воздухе, подействует на вас благотворно. Не правда ли, как приятно наблюдать весною первое пробуждение природы, особенно, если вы запаслись книгой по ботанике и гербарием.