Валерий Гусев: Шпион на батарейках

Папа тут же позвонил на работу, дежурному офицеру, и распорядился «поднять личное дело капитана Хорькова».

Офицер «поднял» и перезвонил папе.

– Глянь, пожалуйста, – сказал папа, – где он родился? Спасибо. – Папа положил трубку и сообщил Алешке: – Родной город Хорькова – Воронеж. Еще вопросы?

– А за одну ночь туда на машине можно до–ехать?

– На хорошей машине – легко.

– Езжай, пап, в Воронеж. Денежки там. Он их с Леопольдом на джипе увез. В трех чемоданах.

– Что же ты раньше об этом молчал? – папа рассердился.

– Я сам об этом поздно узнал.

– Ну и что? Мы бы дали указание, и его на дороге перехватили бы наши сотрудники.

– Ага! – Лешка усмехнулся. – Положили бы их на землю, руки за голову, вскрыли чемоданы. А там старые носки и дырявые кастрюли. Или наоборот.

– Что наоборот? – спросила мама, которая уже давно молча, но с огромным интересом прислушивалась к их разговору. Она даже забыла про посуду в мойке. Вода так и текла без всякой пользы.

– Ну наоборот, – пропыхтел Алешка: – Дырявые носки и старые кастрюли. Которые он вез в подарок своим родным землякам.

Это он, наверное, вспомнил про одного богача, про которого нам рассказывал папа. Этот богач, когда земляки попросили его чем-нибудь помочь детской музыкальной школе, прислал им свою старую разбитую балалайку, которая валялась у него на даче в сарае и рассохлась так, что ее даже мыши боялись. И, кстати, чтобы сэкономить на пересылке, отправил ее в свой родной город с охранником.

– Да… – Папа немного помрачнел. – Спасибо тебе, конечно… Но Воронеж большой город. И эти деньги наверняка уже распиханы по его банкам.

– Ну так вы придите в эти банки и скажите: «Где тут у вас краденые денежки?»

– Не все так просто. – Папа махнул рукой. – Чтобы проверить счета в банке, нужно особое распоряжение руководства. А его в один день не получишь.

Алешка помолчал, а потом задумчиво произнес:

– А мне особое распоряжение не нужно…

Вобщем, в тот вечер папа и похвалил, и отругал Алешку. Мне тоже немного досталось. Плохо смотрю за младшим братиком. И папа запретил нам приближаться к Зеленому дому на берегах Самородинки ближе чем на километр.

– Дом под наблюдением, – предупредил он. – Вы можете попасть в историю.

По-моему, мы уже давно в нее попали.

– Но на Самородинку-то можно сходить? – заныл Алешка. – У меня испытания.

– Подводной лодки? Опять мокрые по шейку придете. Испытай в ванне.

– Ванна занята, – поспешила мама. – Я белье замочила.

– В раковине, на кухне, – не отступал папа.

– А в раковине ждет испытаний грязная посуда. Ну-ка, испытатели, разберитесь с ней. По полной программе.

– Ладно, – пригрозил Алешка. – Раз на Самородинку нельзя, то Сашка подарит мне одну свою крысу. И она будет бегать по всей квартире.

– Саша? Пусть бегает. Хорошая девочка.

– Крыса! Ты, мам, откроешь дверцу в стенке, а она как на тебя свалится!

– Саша? А что ей делать в нашей стенке?

– Крыса! Ты, мам, как завизжишь! Папа как испугается и на работу опоздает!

– Мать, – грустно сказал папа. – Ты как? Я сдаюсь.

– Я сдамся, – пообещала мама, – если они посуду перемоют.

– По полной программе, – обрадовался Алешка. – Дим, давай! – распорядился малек. – А я пока лодку подготовлю.

Подготовить лодку – это значит снять ее с телевизора, уложить в пакет, а пакет отнести в прихожую. Очень большая работа. И тяжелая, главное. Не то что посуду перемыть.

Но, как позже выяснилось, Алешка сделал именно самое главное. Поважнее посуды. И, кстати, когда я ее мыл, он еще успел куда-то позвонить по телефону и с кем-то о чем-то договориться.

Мы обошли Зеленый дом стороной, как и обещали папе. Не за километр, конечно. Но достаточно далеко – метров за десять. Алешка, как только мы вышли на берег, достал свою лодку, опустил ее на воду и стал задавать ей всякие команды. Лодка слушалась. Это было здорово. Будто в ее темно-сером корпусе находился боевой экипаж маленьких человечков, безусловно считавший Алешку своим командором. Она шла прямо, зигзагами, погружалась и всплывала. Мы, глядя на ее маневры, позабыли все на свете. Точнее, это я позабыл. Но не Алешка.

– Все! – сказал он, направив лодку к берегу. – Готовность номер один. – С этими словами он убрал лодку в пакет, а пакет почему-то (или зачем-то) засунул под пластмассовый ящик с разбитыми стенками.

И мы уселись на своем любимом поваленном дереве. Посидели, помолчали.