Роберт Стайн - Опасные девушки

Я же говорила ей этим летом, что отчаянно влюблена в Росса. Как она могла так со мной поступить? Вспышка ярости обожгла ей грудь. Она медленно угасала, в то время как Дестини продолжала думать о Ливви. Она беспокоилась за Ливви все лето.

Нет. На самом деле она начала беспокоиться еще до того, как лето началось. Она переживала из–за того, что ее сестра неожиданно стала болтаться с Бри Дэниел. Бри была оторва и потаскушка, давно забившая на учебу — да и вообще на все, кроме вечеринок. Родители Бри развелись в прошлом году, и вскоре выяснилось, что никто из них не горит желанием брать ее на попечение. Она моталась туда–сюда, от отца к матери и обратно, но по большому счету была предоставлена самой себе.

Зачем Ливви пытается ей подражать?

И почему Ливви увивалась за каждым парнем в лагере? Что она пытается доказать?

Дестини провела множество ночей, лежа на койке в маленьком лагерном коттедже, глядя в потолок и переживая за свою сестру–близнеца.

Мама недостаточно любила нас, чтобы остаться с нами. Не потому ли Ливви так отчаянно ищет хоть какую–то любовь вне семьи?

Эй. Это ведь ты нынешним вечером слетела с катушек, Ди. Так что не тебе навязываться ей в мозгоправы.

Она со вздохом принялась собирать мусор.

Все как всегда. Ливви сбегает, а я прибирайся.

Она отнесла мусор вниз, на кухню.

— Пап, привет.

Он неподвижно сидел за кухонным столом, теперь уже в гордом одиночестве, омываемый тусклым оранжевым светом лампочки, а перед ним лежал раскрытый журнал по ветеринарии. Он встал, надвинул очки повыше на нос.

— Бедный тренер. Понятия не имею, чем его приободрить, — произнес он, подошел к раковине и принялся выполаскивать чашку.

— Как по мне, у вас у обоих вид был похоронный, — сказала Дестини. Она положила голову ему на плечо. — Ты в порядке, папа?

— Определенно в порядке.

Она пихнула его в бок.

— Сам и определил.

Он пожал плечами.

— Я все–таки немножко наслаждаюсь своей работой.

— Правда?

— Положим, лечение поноса у щенят и помощь какаду, у которых забился от семечек клюв, и впрямь не слишком увлекательное занятие. Но все–таки мои исследования помогают мне держать себя в тонусе.

Насколько же старше он кажется вблизи, подумала Дестини. А ведь меня не было всего пару месяцев. Его кожа не выглядела раньше такой обвисшей и мучнистой. И глаза были живые, яркие. А сейчас все его лицо словно бы выцвело.

— Чем ты занимаешься в лаборатории?

— Трудно объяснить. Это своего рода исследование стволовых клеток. Только на животной ткани. Ты же знаешь, большинство болезней у животных вызваны генетической предрасположенностью. Если я смогу изменить генетический состав, возможно, у меня получится искоренить некоторые из них.

— Звучит презабавно, пап. А что ты делаешь для развлечения?

— Стою здесь и позволяю тебе надо мной потешаться.

Они рассмеялись. Он обнял ее.

— Я рад, что вы, девочки, вернулись домой. Здесь все лето было ужасно тихо. И было очень приятно принимать дома ваших друзей. Здорово снова слышать все эти вопли и смех.

Воплей было многовато, подумала Дестини.

Она пожелала спокойной ночи и поспешила наверх, в свою комнату.

Несколькими часами позже Дестини проснулась, обливаясь потом, озаренная серебристым лунным светом, струившимся из открытого окна. Она села в постели, чувствуя дрожь во всем теле, кожу ее покалывало.

Который час? Она скосила глаза на радиобудильник, стоявший на тумбочке. Без пятнадцати два?

Промокнув лоб рукавом ночной рубашки, Дестини выпрямилась; спать ей теперь совершенно расхотелось. А еще ее мучила жажда. Она отбросила одеяло ногами и встала.

Я не хочу спать. И нужно как–то унять эту ужасную жажду.

Нет. Это была не просто жажда. В животе у нее урчало. Голод…

Страшный голод.

Я чувствую себя опустошенной, совершенно опустошенной. Меня ужасно тянет к…

…к чему?

Стоя в прямоугольнике лунного света, она натянула джинсы и футболку. Затем она босиком прокралась к лестнице. Спустилась вниз, с такой легкостью, что под ее ногами ни разу не скрипнула ни одна половица. Достигла кухонной двери и выскользнула в прохладную, ясную ночь.

Громко стрекотали сверчки — их стрекот стучал у нее в ушах, словно неведомая сила врубила все звуки на полную мощность. Все ее чувства ожили и резко обострились.

С колотящимся сердцем Дестини следовала на зов своего голода — за угол дома, мимо садового шланга, лежавшего свернутым на земле, мимо высоких зарослей сорной травы, мимо серебристого самоката Майки, валявшегося у подъездной дорожки.