Галина Вдовиченко - 36 и 6 котов-детективов

– Где у нас морилка? – Стас хлопнул себя по коленям и решительно поднялся.

Госпожа Крепова стояла в дверях, вытирая руки о фартук.

– Морилка? – переспросила. – Коричневая такая жидкость? Чтобы красить древесину? Вон там, в ящике.

Взял Стас бутылочку морилки, губку для мытья посуды и – раз-два-три – покрыл ею поверхность доски. Перепачкался, но остался доволен:

– Теперь видите? И тут коты увидели… Впадинки и бороздки в дереве проступили во всей красе, проявилась каждая чёрточка, каждый штрих.

– Картина! – ахнула Пушинка.

– И правда картина, – согласилась Хвостуля.

Кутузов прищурился: – Мне это видится или только померещилось?.. Море, короче. Ночь, шторм…

И почесал свои полоски.

– Да какое там море! – отступил к стене Обжорчик. – Вы отсюда взгляните. Кто же искусство впритык рассматривает? Издалека окиньте взглядом – сразу поймёте: это шоколадный торт с глазурью. Это торт, говорю вам. Шоколадный. Выдумали: море! – и сглотнул слюнку.

– Ну и нацарапай себе торт, – отрезал Кутузов. – А это море.

– Морской пейзаж! – подтвердила Пушинка.

Вот так всё и началось. С картины, которую назвали «Море волнуется, раз». Яков настоял, чтобы её как-то назвали. Картина без названия – как кот без имени.

На следующий день Стас раздал котам несколько основ для будущих картин.

А тётушку отправил встретиться с подружками, погулять с ними в парке, покататься на качелях-каруселях, поесть мороженого – отдохнуть, одним словом. Выходной всё-таки!

Создал котам идеальные условия.

– Творите! – взмахнул рукой. – Работайте раскованно и вдохновенно. Ваша царапись станет украшением нашего кафе.

Коты насторожили уши:

– Цара… чего-о-о?

– Цара… как-как?

– Мрынь-брынь! Как ты нашу царапню назвал?

– Какая такая цара-пись?

– Бу-бу-бу-бу-бу…

– Шо-та я ничё не понял. Вы о чём?

Стас поднял руки, призывая к тишине.

– Так это она и есть! – показал он на «Море волнуется, раз». – Картина, которая вышла из-под кошачьих когтей. Из шкрябанья, царапанья, почёсывания, обтачивания когтей о дерево. Одним словом – царапись. Абстракция на дереве. Наивное кошачье искусство.

– Ну не знаю, – засомневался Шпондермен. – Я в наивном искусстве не очень разбираюсь. То ли дело классика! Живопись там, акварель… Натюрморты… Ветчинка, беконы, сальтисоны…

– Гы-гы, нарисованные? – уточнил Колбаскин. – Глупости! Что это за беконы-сальтисоны, если их нельзя съесть? Придумают тоже!

Несмотря на некоторые разногласия, единственная комната в квартире госпожи Креповой всё-таки превратилась в мастерскую цараписи. Хозяйка гуляла с подружками в парке, а коты-царапуны работали не покладая лап. Времени у них было – до вечера. Успеть бы ещё убрать после себя. Госпожа Крепова беспорядка не потерпит.

И вот что интересно: материал и когти у всех одинаковые, но у каждой творческой группы выходило что-то своё, особенное и неповторимое.

Через пару часов в воздухе мастерской лишь слегка попахивало морилкой, комнату проветрили и за собой убрали. А готовые картины выставили на расстеленных под стеной газетах. Морской пейзаж и ещё шесть деревяшек от каждой группы художников. Кроме малышей.

Госпожа Крепова вернулась, напевая песенку. Сняла шляпку, скинула туфли.

– «Вьющаяся роза госпожи Креповой»! – сказала. – Это вы здорово придумали. Покажите-ка, покажите…

Вот это да! Откуда хозяйка узнала про картины? Откуда ей известно, что подвальные коты час назад закончили своё творение и ещё полчаса спорили, как его назвать.

Название «Вьющаяся роза госпожи Креповой» выбрали открытым голосованием. Рисунок линий и в самом деле напоминал вид из окна – перекладины лесенки, увитой побегами розы. По этой лесенке коты выходили во двор по своим надобностям. Оборвыш и Кутузов изрядно поупражнялись в вариантах названия, предлагая наперебой: «Дорога к кошачьей уборной», «Кто последний?», «Пропустите меня без очереди»… Победило предложение Баронессы.

– Кто про розу разболтал? – подёргал себя за серёжку Оборвыш.

– Ну я, – зевнула Баронесса. – Я выложила фото нашей картины в Интернете. С подписью. И уже собрала больше сотни лайков.