Владимир Сотников - Русалка. Поиск

– Любит ласку, – улыбнулась Валентина Ивановна. – Как кошка.

Пятачок нахмурился.

– Он не любит, когда его с другими сравнивают, – пояснил Веня.

Бабушка открыла рот от изумления.

– Он что, понимает? – прошептала она.

– Он самый умный на свете поросенок, – ответил Веня.

Пятачок при этом гордо поднял мордочку, словно позировал перед фотографом.

– Чудеса... – только и смогла проговорить удивленная Валентина Ивановна.

Казалось, она забыла обо всем: и о Вене, и о Варьке. Для нее сейчас существовало только чудо в виде мини-пига Пятачка.

– Валентина Ивановна, – вывел ее из оцепенения Веня, – а где Варька обычно гуляет?

– А? – встрепенулась бабушка. – Где хочет, там и гуляет. У нас тут спокойно, детишек много. Купаются, загорают. Речка у нас мелкая, неопасная. Как раз для ребятишек. Варька берет какую-нибудь книжку и уходит с утра пораньше. Я ей говорю – загорала бы дома, да помогла бы мне грядки полоть. Сегодня обещала! А уже скоро вечер.

– Ничего, мы все вместе поможем, – успокоил ее Веня. – С Пятачком. Он знаете как умеет в земле копаться?

Пятачок в доказательство сразу же копнул пятачком край грядки.

– Ой-ой-ой! – вскричала Валентина Ивановна. – Только вы, пожалуйста, уж без поросеночка своего полоть будете. Мы ему отдельную грядку выделим – пустую. Да, может, и не надо ему трудиться, пусть отдыхает.

– Ага, пусть книжку почитает, – в тон бабушке добавил Веня.

Но старушка, наверное, не очень удивилась его шутке. Может, она приняла эти слова всерьез?

– Побежали мы, Валентина Ивановна. – Веня поддернул поводок Пятачка. – С Варькой вернемся!

Они выбежали за калитку. Заболтался Веня с Варькиной бабушкой! А временем надо дорожить. Он вспомнил Варино письмо. Оно как раз было написано карандашом на маленьком обрывке внутренней обложки из какой-то книги. А Веня знал Варькину манеру читать книги: она бережно к ним относилась. Чтобы Варя оторвала от книжки лоскуток... На это ее могла подвигнуть только крайняя необходимость.

– Вот сейчас и я не знаю, куда идем мы с Пятачком, – бормотал Веня на бегу. – Ну что ж, к речке, так к речке.

Пятачок был не против. Чтобы найти Варю, он готов был бежать хоть на край света. Но Веня надеялся, что сейчас Варька находится все же не так далеко.

Речку можно было найти, даже не зная, где она находится.

Во-первых, по тропинке, которая сворачивала с улицы и спускалась по лугу. А во-вторых, по доносившимся оттуда веселым крикам. Вот эти-то крики и замедлили бег Вени. Он понял, что появление на пляже Пятачка вызовет такую бурную реакцию, что спокойно поговорить с Варей не удастся. Это в том случае, если она там. Но Веня почему-то не слишком на это надеялся. Трудно было представить, что она отправила такое письмо, а после этого загорает преспокойненько на пляже. Но если ее там нет, то и подавно нечего соваться в людное место.

Веня остановился на холмике, попросил Пятачка спрятаться в высокой траве, а сам стал рассматривать пляж.

Конечно, ни одного человека, читающего книгу, Веня не увидел. Даже думающего не увидел. Все, в том числе девчонки и несколько собачек, носились за одним-единственным полусдутым футбольным мячом, а когда надоедало, бросались в воду. Собаки, правда, в воду не хотели, но их никто не спрашивал.

Веня уже соображал, каким образом подойти к этой компании – оставить Пятачка здесь или взять с собой. Оставлять было опасно, потому что собаки могли подбежать и испугать его. Брать с собой – тоже собаки могли испугать. Прямо на пляже. И не только собаки, но и вся футбольная команда.

И тут он заметил, что сбоку, возле кустов, шевельнулось зеленое пятно. Оказывается, это был большой пляжный зонт. Он сливался с листьями, поэтому Веня не сразу его заметил. Под таким зонтом, несомненно, был хоть один взрослый.

Пригибаясь к траве, Веня потащил за собой Пятачка прямо по направлению к этому зонту.

Под зонтом действительно находился взрослый. Точнее, взрослая. Веня едва удержался от смеха, увидев ее. Молодая тетенька, похожая на учительницу, лежала под зонтом на коврике, укутавшись до самого подбородка пледом.

Наверное, он все-таки не удержался и хмыкнул, потому что, опустив темные очки, тетенька строго спросила:

– А что, собственно, смешного?

Этот вопрос сделал ее еще больше похожей на Венину первую учительницу, которая была чересчур молодая, и поэтому всегда старалась говорить строгим голосом.

Но вдруг тетенька сама рассмеялась.