Владимир Сотников - У сыщиков каникул не бывает

– Смотри, смотри, а голубь – прямо как живой! – вскричал Саня, направляя трубу на чердачное окно «комода». – Хоть до клюва рукой дотрагивайся!

– Конечно, живой, а какой же еще? – буркнул Пашка, в свою очередь рассматривая сизое голубиное оперение. – Вечно ты, Чибис, всякой ерунде удивляешься, хоть и…

И тут Пашка замолчал, словно поперхнулся. Потому что на месте, где только что сидел голубь, вдруг взметнулся взрыв! Щелчок – и пустота, только мягко оседают, кружась, перышки.

– К-к-уда это он делся? – ничего не понимая, прошептал Пашка.

Он даже подумал, что неправильно крутнул ручку настройки. Но нет, с настройкой все в порядке – а голубя нет на прежнем месте, будто его ветром сдуло. Мгновенным порывом. Только отчего тогда разлетелись перья, будто птицу кто-то царапнул безжалостной когтистой лапой?

Саня, почувствовав что-то неладное, отодвинул растерянного Пашку в сторону и прильнул к окуляру.

– Кошка его, что ли? – удивленно спросил он.

Конечно, Саня-то взрыва не видел, вот и подумал, что это после кошкиной атаки разлетаются по крыше голубиные перышки.

Через минуту до недоумевающих ребят донесся легкий шорох, будто по соседней крыше рассыпали горох. Это и впрямь были какие-то зерна. Наверное, корм для птиц. Веером, как град, зерна скатывались по крыше к желобку, проходившему у чердачного окна.

– Кто-то из рогатки подкормку запустил, – догадался Пашка. – У меня тоже такая рогатка есть, чтоб рыбу прикармливать подальше от берега.

Ребята замерли, не чувствуя холода. Они уже не переводили свой телескоп на Кремль и Останкинскую башню. Какой там Кремль, когда прямо под носом творится что-то непонятное!

Вот еще один голубь, осторожно поглядывая по сторонам, стал переступать по краю чердачного окна. Вот он покосился на корм, собираясь клюнуть. И опять щелчок, будто лопнула струна, и опять на месте голубя взметнулись перья!

– Ты знаешь, что это? – тихо прошептал Саня. – Это же какой-то мерзавец стреляет голубей! Представляешь? Приманивает, а потом спокойно целится из какого-нибудь духового ружья. Охотится, гад!

– Вот и звони в свою Службу спасения, раз ты такой догадливый, – не выдержал Пашка. – А то он их всех перебьет!

– Ага, и что мы скажем? Ведется охота на крыше? Тут, подожди, разобраться надо, самим его вычислить… Откуда же он стреляет?

По крыше опять рассыпались зерна.

– Так! – Саня поднял руку. – Из нашего дома. Не знал я, что у меня такие соседи… Кто же это может быть? Откуда-то совсем рядом. Кажется, этажом-двумя ниже и чуть-чуть наискосок…

– Может, крикнуть? – предложил Пашка.

– Нет, я его застукать хочу. На месте преступления.

Саня осторожно выглянул за перила балкона. Но вдоль стены ничего нельзя было рассмотреть.

И тут Пашка нечаянно задел трубу, и она наклонилась. Чтобы выровнять телескоп, Пашка глянул в окуляр – и вдруг заметил, что в окне «комода» на последнем этаже шевельнулась от ветра полупрозрачная тюлевая занавеска. Ветер подул сильнее, и в глубине комнаты вырисовалась неподвижная человеческая фигура, сидящая в кресле.

Пашка прицелился трубой прямо в эту фигуру, дожидаясь следующего порыва ветра. Он и сам не понял, зачем так внимательно вглядывается в окуляр. Наконец занавеска опять качнулась, открыв лицо незнакомца.

Вскрик, который издал Пашка, можно услышать от спящего человека, которому снится, что он летит в пропасть!

Саня вздрогнул от неожиданности:

– Ты чего?

Пашка ошалело переводил взгляд с противоположного окна на Саню, не в силах что-либо произнести.

– Он… убит… – наконец прошептал он.

– Голубь? – спросил Саня.

Пашка понемногу приходил в себя.

– Какой там голубь! – махнул он рукой. – Там, Чибис, покруче дела! На, смотри, только не высовывай трубу на полдвора. Светиться нам нельзя, это точно…

Саня долго ждал, пока ветер опять качнет занавеску на пойманном телескопом окне.

В глубине комнаты в кресле сидел труп!

В окуляре было видно, что его страшные глаза вылезли из орбит, белки отсвечивают синюшным блеском, а застывшее в искаженной гримасе лицо – серое, как низкое мартовское небо над Москвой.

У Сани отвисла челюсть. На минуту он сам чуть не превратился в такой же труп – в смысле неподвижности.

– А… что у него на голове? – прошептал он.

– Ты, Чибис, успокойся, – похлопал Саню по плечу Пашка. – И точнее вопросы задавай. Не на голове, а вместо головы. Видишь, разворочена голова. Теперь проведи к ней мысленную линию от форточки. Получится что? Траектория полета пули. Той самой пули, которая и снесла верхнюю часть черепа.