Джеймс Понти - Флориан Бэйтс и похищенные шедевры

– Не вставай, – шепнул я. – Ты с ним разговаривала, он видел твое лицо. Просто смотри на меня.

Маргарет повернулась ко мне, а я наблюдал за парнем. Он подошел к нам почти на пять метров, а потом перебежал улицу.

– А вот теперь можешь смотреть, – разрешил я.

Мы пошли за типом по своей стороне улицы, держась примерно в трех метрах позади. Пульс у меня зачастил.

Парень повернул на Аш-стрит и вошел в десятиэтажный кирпичный дом с табличкой «Корпус Филиппа С. Амстердама» – одно из университетских общежитий.

– Ну вот, теперь мы знаем, что он студент, – сказала Маргарет.

– Что еще не делает его преступником.

– Верно, но ведь мы не закончили слежку.

– Разве нет?

Она потрясла головой:

– У меня осталось целых десять минут.

Мы пересекли улицу и подошли к общежитию. Попробовали открыть дверь, но без ключ-карты ничего не получилось. Окна были затемнены, так что мы сложили ладони козырьком вокруг глаз и прижались к стеклу. Листовка на двери рассказывала о расположении корпусов.

– Думаю, нам пора, – сказал я.

– Дай мне минутку! – Маргарет постучала в стекло костяшками пальцев. – Хочу заглянуть внутрь.

Она постучала снова.

Мы уже были готовы уйти, но тут кто-то открыл дверь.

Маргарет начала благодарить, но осеклась, увидев, что на пороге стоит не кто иной, как копиист. В его взгляде промелькнула тень узнавания.

– Мы знакомы? – спросил он.

– Нет, – ломающимся голосом откликнулась Маргарет.

– Вообще-то, кажется, мы вас уже видели, – сказал я, стараясь соображать быстрее. – Мы стояли тут, в вестибюле, несколько дней назад, и ждали моего брата. Он живет на пятом этаже.

Копиист какое-то время смотрел на меня, затем медленно кивнул:

– Наверное, так и было.

Он придержал для нас дверь, но мы оба слишком напугались, чтобы пошевелиться.

– Вы заходите или нет?

– Нет, – сказал я, стараясь не выдать голосом, как нервничаю. – Я просто хотел посмотреть, может, брат здесь. Но его нет, так что мы снаружи подождем.

– Ага, – поддержала Маргарет. – Спасибо.

Наш тип пожал плечами и бросил:

– Ну ладно.

Он исчез внутри, а мы застыли секунд на двадцать. (Вопрос, было ли это взвешенным и хладнокровным решением в интересах конспирации, или же нас парализовало от страха, остается открытым.) А потом драпанули к станции метро, заскочили, тяжело дыша, в поезд и хлопнулись на сиденья. Меня не отпускало до тех пор, пока двери не закрылись и я не убедился, что тип нас не преследует.

– Ладно, – сказала Маргарет. – Признаю официально: это была наиглупейшая идея на свете.

Для членораздельной речи меня слишком сильно трясло, поэтому я только кивнул в знак согласия.

Втечение следующих двух недель мы с Маргарет держались подальше от Национальной галереи, чтобы ненароком не наткнуться на копииста. Мы решили ничего не говорить ни охране (поскольку у нас не было доказательств), ни родителям (поскольку наверняка получили бы нагоняй за беготню по всему городу за незнакомцем). Наше приключение осталось между нами, и мы сосредоточились на стремительно приближающемся начале учебного года.

За все то время, что моя семья переезжала с места на место, я прекрасно развил навыки выживания новичка. Обычно я использовал ТЕМЕ, чтобы подбирать себе друзей, избегая недотеп и задир. Но Маргарет дала мне кое-что новое: инсайдерские сведения. Она рассказала о разных группировках, своих любимых учителях и о том, к какой еде в кафетерии лучше не притрагиваться (почти ко всей).

Мы даже сходили на разведку. Ее футбольная команда играла на поле позади школы, и в один прекрасный день я решил тоже попрактиковаться. Затем Маргарет представила меня кое-кому из одноклассников, своих товарищей по команде, а потом мы немного прогулялись по территории. Главный корпус был огромным: три этажа красного кирпича со здоровыми колоннами перед центральным входом. Зрелище устрашало. А когда я заглянул в окно и увидел бесконечный коридор со шкафчиками, то призадумался, не буду ли чувствовать себя там потерянным.

В ту же ночь рингтон на трубке отца разбудил меня в два семнадцать. Я бы постарался заснуть снова, но, услышав папин голос, понял, что произошло нечто экстраординарное. Я волновался насчет дедушки, который серьезно болел, и испугался, что ему стало хуже.

Сонный, я выбрался в коридор как раз в момент, когда папа сбегал по ступенькам, застегивая рубашку на ходу.