Роберт Стайн: Самое жуткое приключение

Сдаваться мы не собирались. Лили лепит снежки так быстро, как никто другой. Она успевает скатать комок и метнуть его в противника, пока я нагибаюсь за новой горстью снега.

Игра быстро переросла в яростную схватку. Мы перестали даже лепить снежки – просто бросали друг в друга комьями снега. А потом побежали в соседний двор, где снег был свежим. Там бой вспыхнул с новой силой.

Отлично порезвились! Мы смеялись, крича ли и обливались потом, несмотря на порывы холодного ветра.

Внезапно меня затошнило.

Я упал на колени и сглотнул слюну. Снег вдруг заискрился слишком ярко, слепя глаза. Земля покачнулась и словно поплыла.

Мне становилось все хуже.

С чего бы это?

Доктор Меркин поднял длинную иглу. Она поблескивала. Крошечная зеленая капелька скатилась с острия.

– Сделай вдох и задержи дыхание, Ларри, – негромко посоветовал врач. – Это совсем не больно.

Он каждый раз повторяет одни и те же слова.

Я знал, что он обманывает меня: укол будет очень болезненным. Мне делают такие уколы раз в две недели.

Врач мягко взял меня за предплечье свободной рукой и придвинулся вплотную, так что я ощутил запах мятного эликсира у него изо рта.

Глубоко вздохнув, я отвернулся. Не могу видеть, как игла вонзается в кожу.

От укола я вздрогнул.

Доктор Меркин крепче сжал мою руку.

– Совсем не больно, правда? – спросил он, понизив голос.

– Да уж… – простонал я и оглянулся на маму.

Она кусала нижнюю губу, на лице застыла тревога. Казалось, укол делают не мне, а ей!

Наконец доктор Меркин вынул иглу и протер место укола ватным тампоном, смоченным прохладным спиртом.

– Теперь все будет в порядке, – пообещал он, похлопав меня по спине. – Можешь надеть рубашку.

Он обернулся и ободряюще улыбнулся маме.

Доктор Меркин похож на настоящего аристократа. По-моему, ему лет пятьдесят. Свои седые волосы он тщательно зачесывает назад. За стеклами квадратных очков-хамелеонов дружелюбно поблескивают синие глаза, на губах вечно играет улыбка.

Хотя он обманывает меня, уверяя, что укол – это совсем не больно, мне кажется, что он хороший врач. Он мне нравится. После осмотров мне всегда становится легче.

– Все та же проблема с потовыми железами, – негромко объяснил он маме, делая какие-то записи в моей карточке. – Он перегрелся. Ты же знаешь, Ларри, это тебе вредно.

Я согласно кивнул.

Мне давно известно, что с потовыми железами у меня не все в порядке. Они работают не так, как полагается. Я никогда не потею, а когда перегреваюсь, мне становится дурно.

Вот почему мне приходится ходить к доктору Меркину каждые две недели. От уколов мне становится лучше.

Бросаться снежками было здорово. Но я так увлекся, что не заметил, как перегрелся, несмотря на снег и холодный ветер.

Потому-то меня и затошнило.

– Теперь тебе лучше? – спросила мама по дороге домой.

Я кивнул.

– Да, теперь все в порядке, – заверил я, остановился и повернулся к ней. – Мам, тебе не кажется, что я… изменился?

Мама встревоженно оглядела меня.

– Изменился? О чем ты говоришь?

– Может, у меня появился загар или что-нибудь вроде того? – с надеждой спросил я.

Мама пристально вгляделась мне в лицо.

– Ларри, я так волнуюсь за тебя! – призналась она. – Попробуй вздремнуть, когда мы вернемся домой, ладно?

Значит, никакого загара она не заметила.

Я так и знал, что «Мгновенный загар» не подействует. Средство было слишком старым. А может, мгновенного загара вообще не бывает.

– Зимой трудно загореть, – сказала мама, когда мы шли к машине по заснеженной стоянке.

Еще бы, мысленно согласился я, закатывая глаза.

После ужина мне позвонила Лили.

– Мне тоже нездоровится, – призналась она. – А как дела у тебя?

– Прекрасно, – отозвался я. Держа радиотелефон в одной руке, я продолжал переключать телевизионные каналы с помощью пульта дистанционного управления.

Дурацкая привычка. Иногда я часами переключаю каналы и толком ничего не успеваю посмотреть.

– Когда ты ушел, заявились Хью и Марисса, – сообщила Лили.

– И вы прогнали их? – встрепенулся я. – Закидали снежками?

Лили засмеялась.

– Нет. К тому времени мы насквозь промокли и выбились из сил. Мы просто болтали с ними, пока не замерзли.

– Хью что-нибудь говорил о своей группе? – спросил я.

– Сказал, что купил сборник песен Эрика Клэптона, – известила меня Лили. – И разучил на гитаре несколько новых композиций, которые сразят нас наповал.