Роберт Стайн - Фантом в зрительном зале

Довольно драматично, правда?

Думаю, пьеса всем понравилась. Сразу можно было сказать, что спектакль будет очень интересным.

Когда я читала роль Эсмеральды, я пыталась представить себе, как буду играть ее на сцене в костюме. Один раз я обернулась и увидела Тину, которая повторяла мою роль, беззвучно шевеля губами.

Почувствовав, что я на нее смотрю, она перестала читать. И как всегда, с неприязнью посмотрела на меня.

«Тина просто завидует, – сказала я себе. – Конечно же, она хочет быть Эсмеральдой».

На некоторое время меня захватили дурные мысли о Тине. Она мне очень не нравилась. Но я не хотела, чтобы она ненавидела меня за то, что мне дали роль, которую она мечтала сыграть.

Долго думать о Тине я не могла. Нужно было следить за тем, как развивалось действие. Эсмеральда была занята во многих сценах. Это на самом деле была большая роль.

Когда читка пьесы закончилась, мы захлопали в ладоши и одобрительно загудели.

– А теперь отправляйтесь по домам, – распорядилась мисс Уокер. – Начинайте учить свои роли. Завтра встретимся снова.

Но как только я вместе с остальными направилась к двери, я почувствовала, что кто-то тянет меня назад. Я оглянулась и увидела, что Зик манит меня за толстую бетонную колонку.

– Что ты делаешь, Зик? – строго сказала я.

– Ш-ш-ш-ш. – Он приложил палец к губам. Глаза у Зика блестели от возбуждения. – Пусть все уйдут, – прошептал он.

Я выглянула из-за колонны. Мисс Уокер погасила свет. Потом она собрала свои бумаги и вышла из зрительного зала.

– Зачем мы здесь прячемся? – нетерпеливо прошептала я.

Зик ухмыльнулся.

– Давай попробуем, как действует люк.

– Ты в своем уме?

– Мы только разок. Быстрее! Пока здесь никого нет.

Я обвела взглядом зрительный зал. Темно и пусто.

– Да не трусь ты, – подбадривал Зик, увлекая меня к сцене. – Давай попробуем, хорошо? Ничего не случится.

– Ладно, – согласилась я.

Зик прав. Что может случиться?

Мы с Зиком залезли на сцену. Было еще темнее, чем раньше. И холоднее.

Наши кроссовки глухо стучали по полу. Казалось, каждый звук разносится по всему зрительному залу.

– Этот люк такой классный! – воскликнул Зик. – Жаль, что тебе не придется пользоваться им в спектакле.

Я легонько толкнула его и раскрыла рот, чтобы ответить. Но неожиданно почувствовала, что в горле запершило. Должно быть, это от пыльного занавеса у меня разыгралась аллергия.

У меня самая паршивая аллергия в мире. У меня аллергия прямо-таки на все. Перечислять замучишься. На пыль, на цветочную пыльцу, на кошек, на собак, даже на некоторые свитера.

Когда у меня приступ аллергии, я могу чихать по тринадцать или четырнадцать раз подряд. Мой абсолютный рекорд – семнадцать раз.

Зику нравится считать, сколько раз я чихнула. Он думает, что это очень смешно. Он стучит ногой по полу и орет: «Семь! Восемь! Девять!»

Ха-ха. После того как чихнешь десять раз подряд, не до шуток. Обычно после этого я похожа на жалкую размазню в запотевших очках.

Мы на цыпочках подошли к люку.

– Осмотри пол вокруг, – сказал Зик. – Найди кнопку, которая приводит его в действие.

Зик встал на крышку люка, а я в темноте искала кнопку. Я отчаянно пыталась сдержать кашель, но это было непросто. Наконец я разглядела маленькую кнопку на полу сцены.

– Эй, я нашла его! – на радостях закричала я. Зик с опаской глянул в зрительный зал.

– Да тише ты! Кто-нибудь услышит.

– Прости, – прошептала я. Но тут я поняла, что не могу больше сдерживаться. Глаза слезились как сумасшедшие, и я просто должна была чихнуть.

Я вытащила из кармана бумажные салфетки и поднесла весь комок к носу. И принялась чихать. Я старалась чихать как можно тише.

– Четыре! Пять! – считал Зик.

Хорошо хоть, что я не побила своего рекорда. Я чихнула только семь раз. Я вытерла нос и запихнула грязные салфетки в карман. Это было некрасиво, но мне некуда было их выбросить.

– Ладно, Зик, поехали! – сказала я.

Я нажала ногой на кнопку и прыгнула на крышку люка. Мы стояли с Зиком плечо к плечу.

Раздался лязгающий звук. Затем скрежет. Потом скрип.

Квадратная площадка в полу поползла вниз. Зик схватил меня за руку.

– Эй, эта штука шатается!

– Не боишься? – спросила я с вызовом.

– Вот еще!

Скрежет и скрип становились все громче. Мы ехали вниз, и площадка под нами ходила ходуном. Ниже, еще ниже. Наконец сцена исчезла, и нас окружила кромешная темнота.

Я надеялась, что крышка люка остановится прямо под сценой. Там, где она остановилась с мисс Уокер.