Аглая Горчакова - Четыре умника и девчонка идут по следу. Тайна пропавшего врага

– Можете раздеться, тут тепло. Вешалка вон там.

В маленькой каморке было тесно, но уютно. Куртки Глеб и Даша повесили на крючки и уселись на диванчик. А старичок аккуратно сел на одинокий стул, повернув его так, чтобы видеть и ребят, и стол, на котором стояло несколько мониторов. На экранах отображалось с разных ракурсов все, что происходило на улице далеко направо и налево, и внутри дома, на лестнице.

– Вы и нас видели? – выпалил Глеб. – Круто!

– Конечно, видел, я все вижу! – старичок был очень доволен тем, как дети завороженно смотрели на мониторы.

– Интересно? – хитро прищурился старичок.

– Очень! – отозвались ребята.

Они уже почти успокоились. Раз их сразу не выгнали и даже пригласили сесть, значит, вряд выгонят прямо сейчас. Если они, конечно, не совершат какую-нибудь ошибку. Поэтому ребята переглянулись и поняли друг друга: не торопиться с вопросами.

Старичок между тем нажал кнопку электрического чайника, который мгновенно зашумел, достал три разномастные, но красивые чашки, а также сахарницу и вазочку с пряниками и сушками.

– Вам покрепче или послабее? – старичок бросил в чашки по пакетику, залил кипятком.

Глеб ничего не мог с собой поделать и умял аж три пряника, а Даша – два. Старичок же мелко прихлебывал пустой чай и говорил пока сам:

– Давайте познакомимся, я Тихон Петрович, – представился старичок.

– Я Глеб.

– А я Даша.

– Очень приятно, – церемонно наклонил голову Тихон Петрович. – Я сразу понял, что вы пришли узнать про Жору, наверно, вы с ним учитесь в одном классе?

Дети закивали.

– Похвально, очень похвально. Нынче это редкость, чтобы кто-то за кого-то переживал. Сейчас неспокойно стало, прямо как сериалах. Вот ужас-то! Как жить?

Вопрос явно не требовал ответа. Ребята боялись теперь только одного: что Тихон Петрович начнет пересказывать им всю свою жизнь. Но этого не случилось. Тихон Петрович чутко уловил настроение ребят и прервал сам себя.

– Разболтался я. Сидишь тут один как сыч в норе, дверь открой, дверь закрой, за порядком следи…

– Скучно? – вырвалось у Глеба.

– Да уж, невесело, особенно после такого, – усмехнулся Тихон Петрович. – Нас тут тоже знаете как трясли! Всю душу вынули.

– Полиция? – догадался Глеб.

– И полиция, и охранники Павла Семеновича, отца-то Жориного. Как будто мы, консьержи, во всем виноваты! Даже с меня Павел Семенович три шкуры спустил, а уж с охранников своих – все десять! Если, говорит, не найдете мне сына, я вас самих в асфальт закатаю.

– Да вы что?! – воскликнули ребята.

– Да, да, – Тихон Петрович был явно очень доволен произведенным эффектом.

– Сначала-то Жора позвонил и сказал, что задержится. Мол, хочет с ребятами после школы потусить – это с вами, наверное?

Глеб машинально кивнул. Ну вот, опять их принимают за друзей! Но сейчас им это было на руку.

– Ну вот, – пересказывал уже известные ребятам события Тихон Петрович. – Сначала думали, может, Жора в гости к кому-нибудь зашел.

– А что, он так делал? – удивился Глеб.

– Нет, не бывало такого, Павел Семенович этого не разрешает. Но мало ли, вдруг Жора решил ослушаться? Может же такое быть?

– И что дальше? – поторопила Даша.

– В общем, охранники боялись папе признаваться, что проворонили сыночка, но пришлось. Ой, что тут было! Вспомнить страшно!

– Бедный Павел Семенович, – сказала Даша.

– Полиция у нас со вчерашнего вечера торчала почти до утра. Вынесли компьютер Жоры, говорят, будут изучать.

«Ага», – подумал Глеб. Полицейские явно шли по тому же пути, что и мальчишки.

– Вчера не я дежурил-то, а Маргарита Никитична, – продолжил Тихон Петрович. – Но ей, как только все это раскрылось, плохо с сердцем стало, в больницу увезли. А ей 75 годков! Вот меня срочно и вызвали.

– И никто ничего не знает?

– Ничего. Не нашелся пока наш Жора. Двое суток уже прошло. Уж не знаем, что и думать.

– Ну, а вы что думаете, Тихон Петрович? – рискнул спросить Глеб.

– Я так думаю, кому-то сильно насолил папаша его. Он ведь человек-то крутой, жесткий, обидеть легко может. Такие деньжищи-то не заработаешь, если будешь добреньким. Вот и отомстили ему, сыночка похитили, потому как ничего не может быть страшнее, чем не знать, что с твоим ребенком.

– А что другие говорят? Может, Жора поссорился с отцом?

– Так-то они, конечно, ссорились, у папаши голос громкий, когда кричит на сына или на работников своих. Но в тот день – нет, ничего не слышно было. И Марина, это их домработница, ничего такого не говорила, а уж она-то все слышит. А вот скоро Марина вернется, так вы ее тоже спросите. Может, вам чего и скажет, – хитро прищурился старичок. – Вижу, переживаете сильно вы за Жору!