Валерий Гусев - Детектив, смартфон и шифер

– Не проблема, – кивнул Сельянов.

– А потом установить возле них дежурства.

– Точно! – опять Никишов. – Разделимся на три группы. Сколько нас? Восемь бойцов. Восемь на три не делится.

– А вот и делится! – врезался Алешка. – Три, три и… три!

– Не понял.

– Меня не считаете? – Алешка чуть не взвыл от обиды.

– Ты для этого дела еще мелковат.

– Зато вооружен! – И Алешка достал из ранца папин револьвер Шерлока Холмса.

– Ух ты! Настоящий?

– Почти, – сказал Алешка, направил револьвер в землю и нажал спуск. Грохнул выстрел.

Тут же из школы выскочил наш охранник и заорал:

– Опять?! Сколько говорено: на территории школы никаких петард! Чем грохнули?

– Конфетой, – откликнулся Князев. – Огнестрельной.

– Балбес! – И охранник скрылся. А Лешка убрал револьвер, считая свое участие в «группе захвата» решенным.

Но он зря воевал. Танька сказала, что контролировать надо только два банка.

– В одном банке все первые этажи здания заняты магазинами, мастерской, складом. Там везде камеры натыканы – грабители туда не сунутся.

В общем, мы все обсудили и стали расходиться по домам.

– Мы вас проводим! – в один голос заявили наши ребята.

И мы пошли всей гурьбой. И скажу честно: в такой компании идти приятно, чувствуешь себя в полной безопасности.

На несколько дней наша квартира стала чем-то вроде штаба по организации охраны пенсионеров. Родители, конечно, об этом не догадывались. Только мама как-то загадочно сказала:

– Что-то, Танечка, тебе мальчики стали часто звонить.

– Они в нее влюбились, – выручил ее Алешка. – Она все время руки моет. И фигуру бережет.

Но это пустяки. Следующее осложнение было опаснее. Опять явился дядя Гриша с таинственным видом.

– Товарищ полковник, во-первых, я просмотрел записи камер. Вы правы: засветились двое – малый пацан и крупный подросток.

– Их опознали? – спросил папа.

– Пока нет. Я их изображения отдал в отделение.

– Хорошо. Только не вздумайте вывесить эти фото на стенде «Их разыскивает полиция». Это их спугнет. Действуйте негласно. Что еще?

Дядя Гриша оглянулся, будто боялся, что его подслушивают, и доложил:

– Моя агентура сообщила, что несколько молодых людей…

– Подростков?

– Так точно. Несколько подростков негласно интересовались в двух банках о датах поступления пенсий. Описание двоих у меня имеется. – И дядя Гриша, достав свой рабочий блокнот, зачитал приметы двух предполагаемых грабителей.

Ничего особенного в этих приметах не было. Кроме того, что они один в один совпадали с приметами Никишова и Сельянова.

Хорошая агентура у нашего участкового.

Время шло как обычно – то быстро, то медленно. Как старые часы. Но всегда приводило с собой что-нибудь новенькое. Иногда не спеша, постепенно, а то вдруг разом, неожиданно…

За ужином папа выложил на стол очередные фотки. Это были все те же «времена года». Они ничуть не изменились. Ну, кроме подписей в правом нижнем уголке каждого рисунка. Юный «неизвхуд» сменился двумя другими авторами – «Куинджи. Ранний этюд». «Левитан. Этюд начального периода».

– Какая прелесть, – сказала мама.

– Фигуля на рогуле, – скривился Алешка.

И мы с Танькой с ним согласились. А папа ничего не сказал, только усмехнулся: мол, разбирайтесь сами, раз уж вы такие умные фигули.

А я подумал: если я раньше ничего не понимал, то уж теперь и вовсе запутался.

Наш Алешка непредсказуемый. Все время что-то непонятное и неожиданное затевает, а потом вдруг раньше всех оказывается в нужном месте в нужное внемя. И успевает такое натворить, за что одни люди ему благодарны, а другим (заслуженно) мало не покажется.

За всеми нашими событиями я как-то не сразу заметил, что Алешка вдруг начал проявлять неожиданную заботу о Толстом Мальчике Леве. Этого мальчика в классе не очень любили – он частенько ябедничал Любаше, вредничал, когда это было безопасно, одинаково хвастался: «У меня вот есть это и это. А у тебя ничего нет». Он всегда был одинок, потому что никогда никому не помогал и всегда злорадничал, если у кого-то случалась беда или неприятность. Но с ним никто не связывался. Потому что побаивались его решительной и нахальной мамы. Что бы он ни натворил, она, как дикая курица (Алешка так сказал), бросалась на защиту своего вредного птенца. И всегда доставалось тем, кого он обидел или оболгал. Даже Любаша ее побаивалась. А эта Ираида Андреевна всегда давала ей понять, что Любаша всего лишь учительница младших классов, а сама Ираида – человек творческий и деловой, а ее муж – известный художник, которого очень высоко ценят за рубежом, на итальянских берегах Средиземного моря.