Анна Устинова - Загадка газетного объявления

Едва выйдя оттуда, они столкнулись с Маратом Ахметовым. Тот в который уже раз внимательно изучал объявление о предстоящем конкурсе на звание королевы красоты среди старшеклассниц.

– Ты что, Маратик, тоже готовишься? – хлопнула его по плечу Моя Длина.

– Ну, – хохотнул здоровяк Марат. – Тебя, Машка, выбирать готовлюсь.

– А почему бы и нет? – кокетливо повела мощным бедром Школьникова.

– Машка обязательно победит, – убежденно произнес Пашков.

– До конкурса осталось шесть дней, – очень серьезно проговорила Школьникова. – Значит, успею сбросить еще пару кило.

– Давай-давай, старайся! – захохотал Марат Ахметов.

– Я только, Маратик, не пойму, почему тебя выборы королевы так интересуют? – ухмыльнулась Катя. – Действительно решил поучаствовать?

– Точно! – воскликнул Марат. – С Машкой на пару. Мы с ней в одной весовой категории.

В следующий миг здоровяку Ахметову пришлось спасаться бегством. Моя Длина, непрестанно вопя: «Ну погоди, «новый русский» проклятый! Сейчас ты у меня получишь!» – преследовала его по пятам. Марат, уворачиваясь, пулей взлетел на четвертый этаж. Моя Длина преследования не прекращала. Ей удалось достигнуть обидчика возле дверей родного десятого «Б». На спину и коротко стриженную голову Марата посыпались удары.

– Прекрати! – наконец взмолился Ахметов. – А то я из-за тебя сегодня встречу по боксу проиграю!

– Ладно, живи, «новый русский», – сменила гнев на милость Моя Длина.

Марат Ахметов и впрямь принадлежал к «новым русским». Папа его, Хамитяй Хамзяевич Ахметов, всего несколько лет назад работавший носильщиком на Курском вокзале, превратился в крупного бизнесмена.

– Всем привет! – подбежал к дверям класса Боря Савушкин, который занимался с Маратом в одной секции бокса. – К соревнованиям готов? – обратился он к Ахметову.

– Вообще-то готов, – кивнул тот, – но можем сейчас устроить небольшую тренировку, – вдруг с мечтательным видом уставился он в противоположную сторону коридора.

Остальные проследили за его взглядом. По направлению к классу важно шествовал в окружении свиты из бывших «бэшников» и «ашников» Вадик Богданов.

– Эх, как бы я сейчас ему врезал, – с чувством изрек Марат.

– Не вздумай, – тихо проговорила Таня. – Скандал ведь будет.

– Сам знаю, что будет, – поскучнел Ахметов.

– По-моему, наш дорогой Богданов чересчур быстро выздоровел, – подхватила Катя.

Остальные молча кивнули. Дело в том, что бурное и несокрушимое содружество «В», к которому принадлежали Компания с Большой Спасской, а также Ахметов и Савушкин, после девятого класса неожиданно убавилось ровно наполовину. Кто-то покинул Москву, иные ушли в лицеи и колледжи, другие еще по каким-то причинам оставили родную школу… Остаток «В» слили с частью бывших «ашников» и «бэшников». Хорошо еще, что любимый классный руководитель ребят, Андрей Станиславович, остался с ними. Однако уже с первых дней этого учебного года всем стало ясно: от былой атмосферы содружества «В» ничего не осталось. Бывшие «ашники» и «бэшники» объединились вокруг Вадика Богданова, и десятый «Б» раскололся на две враждебные группировки.

Андрей Станиславович был в ужасе. Конфликт день ото дня усиливался. В классе уже вспыхнули две грандиозные драки, из-за которых пришлось собирать экстренные родительские собрания. Но и это не принесло желаемых результатов. Андрей Станиславович всерьез опасался новых эксцессов. Правда, в последнее время страсти вроде бы улеглись. Однако и классный руководитель, и бывшие «вэшники» понимали, что это лишь временное затишье. Просто Вадик Богданов был болен гриппом. А команда его, в отсутствие вожака, не решалась предпринимать демаршей против содружества «В», чья спаянность с самого первого класса славилась на всю две тысячи первую школу. И вот Вадик выздоровел.

– Я бы тоже предпочла, чтобы он поболел подольше, – поддержала подругу Таня.

– А я лично даже рад, что он снова в хорошей физической форме, – поиграл накачанными мышцами Ахметов. – Теперь я с ним на днях проведу беседу.

Друзья усмехнулись. Всем было ясно, что предстоящая беседа не ограничится словесным поединком. Богданов со свитой приблизился к дверям класса.

– И Дусенька тут, – смерив презрительным взглядом рыжую Дуську Смирнову, с нарочитой отчетливостью проговорила Моя Длина. – Прямо вся цветет и пахнет.

Дуська свирепо уставилась на Школьникову, однако отвечать не стала, справедливо полагая, что спор закончится явно не в ее пользу. Впрочем, богдановские вообще предпочитали действовать не в открытую, а исподтишка.