Анна Бём - Дело «Плюх!»

Посреди луга лежало сломанное дерево. Флопсон резво запрыгнула на ствол и принялась сушить промокшие лапки.

Трое выдрят с ликующими воплями присоединились к ней.

– Ура! Будем прыгать и играть! – воскликнул Первый.

– И шкакать по штволу и ветвям! – подхватил Второй.

К ним присоединился выдра-папа. Выглядел он при этом не менее счастливым, чем его малыши.

– Да! Да! Да! – Он радостно запрыгал по стволу. – Поиграем, поиграем! Нам так весело-весело-весело! Ля-ля-ля!

И все четверо принялись прыгать, скакать, кувыркаться и танцевать. Так продолжалось несколько минут. Внезапно выдра-папа замер в воздухе. Мордочка его посерьёзнела, словно он вспомнил что-то очень важное. Недокрутив пируэт, он тяжело плюхнулся на землю.

– Нет, – потирая ушибленный бок, пробормотал выдра-папа. – Нам вовсе не весело. Нам очень и очень грустно. – Он тяжело вздохнул. – Ведь наша речка исчезла. Как мы можем веселиться? – Зверёк обернулся и жалобно посмотрел на Флопсон: – Пойдёмте, я вам всё покажу.

С громким шуршанием выдры нырнули в заросли камыша, чьи пожелтевшие и высохшие листья понуро смотрели вниз, будто жаловались на свою горькую участь.

Полицейские последовали за выдрами и уже через несколько секунд оказались на берегу… речки? Увы, нет. Они оказались на берегу того, что остаётся от речки, когда из неё уходит вода. Как громом поражённые, звери стояли и смотрели на это жалкое зрелище. Вместо журчащей воды перед ними раскинулась настоящая пустыня из песка, щедро усыпанного галькой и камнями. Меж ними проглядывали почти высохшие водоросли и редкие ракушки. Лишь кое-где Флопсон удалось различить несколько мелких луж, в которых ещё сохранилось немножко живительной влаги.

– Вот это и есть наша любимая, наша родная Анемоновая речушка. – выдра-папа расстроенно развёл лапами. – Вернее, то, что от неё осталось. – Казалось, он сейчас расплачется. – Ведь ещё совсем недавно тут журчала и плескалась чистая вода. Прозрачная, как хрусталь!

Фридолин заметно встрепенулся.

– О! АнЯмоновая! – Он мечтательно закатил глаза и почавкал, словно у него во рту было что-то очень вкусное. – Какое чудесное название! Звучит… прямо как няма-няма!

Выдра-папа ошарашенно уставился на Фридолина:

– Что ещё за няма-няма?

– Ну, – несколько смутился пони. – Это, понимаешь ли… как хрум-хрум! Например, морковку можно хрум-хрум. Ну, кушать! Лопать! Уплетать! Уминать! Неужели непонятно?

Джек раздражённо закатил глаза и простонал:

– Неужели ты даже сейчас не можешь перестать думать исключительно о еде?

– Так не я ж начал! – возмутился Фридолин. – Это всё он! – Он копытом указал на выдру-папу. – Он первый начал со своим няма-няма!

– Не няма-няма, а анемона!!! – воскликнул выдрёнок Третий.

– Да! Наша решка называется Анемоновой! – подхватил самый маленький Первый.

– Потому што на берегу решки раштут анемоны! – пояснил Второй.

– Такие маленькие жёлтые цветочки! – дополнил Третий.

– Но теперь вшё вышохло, – горестно вздохнул Первый.

– Даже анемоны, – подал голос Второй.

– И даже наша дверь, – вмешался выдра-папа. С этими словами он метнулся к большому раскидистому дереву на другом конце высохшего устья. Его длинные, поникшие ветви с тонкими, изящными, похожими на женские пальчики, листиками, печально глядели вниз.

Третий лапой указал на зияющую в земле дыру – прямо возле дерева.

– Это наше жилище, – гордо пояснил он. – Папа специально вырыл подводный туннель для входа, представляете!

– Штобы другие жвери не шмогли войти прошто так! – с важным видом пояснил Второй.

– Ведь многие из них хотят наш шъешть! – не отставал от братьев Первый. – Ну, лиши там. Или куницы вшякие.

Выдра-папа мрачно кивнул.

– Всё верно. И поэтому мы позаботились о том, чтобы дверь в наш дом находилась под водой. Тогда чужакам не так-то просто залезть. Так делают многие выдры.

Джек фыркнул.

– Не-е-е, – протянул он с недовольной миной. – Для меня этот вариант неприемлем! Каждый раз окунаться в холодную воду перед тем, как попасть домой? Бр-р-р…

– Но ведь это так уютно! – восторженно воскликнул Первый.

– К тому же сама квартира находится над водой, – продолжил выдра-папа. – И в ней всегда тепло и сухо.

– Но теперь вход больше не под водой! – отчаянно воскликнул Третий. – Понимаете, как это опасно?

– Мы так боимшя, што на наш нападут! – жалобно подхватил Второй.