Анна Бём - Дело «Плюх!»

– Уход за мехом? – уголки губ Флопсон дрогнули. Она едва не рассмеялась, но в последний момент сдержалась. Нехорошо высмеивать других животных, даже если очень хочется! И особенно полицейские ни в коем случае не должны позволять себе подобного поведения.

Она покосилась на коллег и обнаружила, что не её одну рассмешили эти слова. До неё донеслось едва сдерживаемое хихиканье.

Спирелли скривилась, будто съела какую-то кислятину. Она была явно уязвлена.

– Они над нами смеются, – раздражённо произнесла она.

В ответ Флопсон осторожно сняла со спины Фридолина вёдра и подтащила их к луже.

– Ну, давай уже, посмотри в своём списке, сколько будет стоить вот ЭТО? – С этими словами она подняла ведро с тритонами, намереваясь выпустить их в воду.

– Стой! – оглушительно заорала морская свинка. – Не вздумай! Вы не можете просто так взять и забить нашу лужу неизвестно чем! Или кем! Ишь ты, наглая какая! Кто тебе разрешил сыпать в нашу воду каких-то зверей? – С этими словами она обернулась и кивнула кому-то у себя за спиной.

Флопсон пригляделась. Там, на залитом солнцем островке мха, подставив морду тёплым лучикам, расположился ещё один зверёк. По обе стороны от него сидели две лягушки и усиленно размахивали опахалами из листьев лопуха.

Зверёк нехотя поднял голову, потом ещё неохотнее поднялся с земли.

– Ладно, довольно, – процедил он. – Хватит болтать попусту! Пора заканчивать с этим безобразием.

С этими словами зверёк медленно, лениво двинулся вперёд. Ой, это ещё что за чудо-юдо такое? При виде его Флопсон прыснула, а потом и вовсе расхохоталась. Это же не зверь, а какая-то зимняя меховая шапка! Или, скорее, вязаная! С весёлым помпончиком! Спереди на этой шапке виднелись узкие прорези – явно для глаз. А снизу, из-под шапки, выглядывали тонюсенькие лапки. И эти лапки сейчас деловито семенили к Флопсон.

Тут уже Флопсон не выдержала. Она разразилась таким громким безудержным хохотом, что все головы враз повернулись в её сторону. И чем отчаяннее она пыталась обуздать этот хохот, тем сильнее он становился. Мало того! Глядя на Флопсон, Майли, Джек и Фридолин тоже разразились буйным смехом. Видимо, уж очень заразительно она хохотала.

Но… неожиданно маленькой панде бросилось в глаза, что, помимо них, никто не смеётся. Она изумлённо огляделась. В воздухе царила звенящая тишина, а все звери стояли неподвижно, испуганно опустив глаза. И только выдра-папа и его малыши укоризненно качали головами и отчаянно махали лапами, пытаясь утихомирить её.

В конце концов Третий не выдержал. Подлетев к маленькой панде, он подёргал её за лапу и тихо прошептал:

– Это же Тортеллини, самый опасный бандит на свете! – Произнеся это, малыш испуганно поёжился и втянул голову в плечи.

Флопсон опешила. Несколько секунд она не могла прийти в себя от изумления, а потом захохотала ещё сильнее.

– Что? – воскликнула она. У неё в голове не укладывалось, как можно бояться эту вязаную шапку. – Ты хочешь сказать, что вот эта карикатура и есть тот пресловутый опасный гангстер Тортеллини? Ты, часом, не шутишь, малыш? – Её сотряс очередной приступ смеха.

Ау! Флопсон схватилась за голову и резко обернулась. Кто-то заехал ей стеблем камыша прямо по макушке.

– Кто это сделал? – возмутилась она, потирая ушибленное место. Наверняка там будет шишка.

– Я, – перед ней невозмутимо стояла толстая морская свинка Спирелли. – Нечего было смеяться. Ничего смешного тут нет.

– Совершенно ничего смешного, – поддакнул голый пёс Спагетти.

– Стоп, а вот это уже откровенное нарушение закона. – Майли, мгновенно перестав смеяться, шагнула вперёд и, заслонив собой Флопсон, возмущённо уставилась на Спирелли. – Драться нельзя ни при каких обстоятельствах!

– Вам было ясно сказано, – вмешалась вязаная шапка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась кудрявым пуделем. – Хотите сыпать в мою лужу своих зверей – платите! А платить вам придётся очень дорого, зуб даю! Я ясно выразился?

– Слушай, ты, пудель драный, – растолкав столпившихся зверей, Фридолин выступил вперёд и с негодованием посмотрел на гангстера. – Этим животным необходима срочная помощь! Сейчас не время думать о цене. Ну-ка давай посторонись. Не то я за себя не ручаюсь. – С этими словами он поднял ведро с тритонами и головастиками и решительно зашагал к луже.