Игорь Жуков - Похитители старичков и старушек. Марка сказочника, или Опус, Кропус, Флопус!

– Всё, пора, – опомнился сенбернар Ионафан. – Я пошёл к синоптическим собакам.

– Лучше кофе, чем никогда, – сказал поэт, наливая Лизе Второй в чашку с золотой надписью «Семён Семёнович», и немедленно повернулся к Фафику. – Дружище, как вы полагаете, что же это за зловещий грамотный зверь? Вот вы каких животных не любите?

– Проще назвать тех, которых люблю, – Фафик чинно хлюпнул из своей чашки. – А нелюбимые останутся.

– Валяйте, называйте.

– Собаки.

За столом на несколько секунд воцарилось молчание.

– М-да… – наконец произнёс Кокоша Шляпкин. – А ещё какие-нибудь?

– Мартышки.

– Интересно. А почему?

– Потому что они похожи на собак.

Старичок куплетист слегка закашлялся, оттого что поперхнулся.

– Ну а ещё какие-нибудь, не похожие на собак? – не удержалась Лиза Вторая, вздрагивая от беззвучного смеха.

– Лягушки и ёжики. И слоны.

– А эти почему?

– Что вы заладили: почему да почему!.. Впрочем, чтобы угодить вам: лягушки и ёжики абсолютно безопасны.

– А слоны?

– Слоны тоже абсолютно безопасны, потому что у нас не водятся.

Лиза Вторая расхохоталась, как сумасшедшая, и закрыла лицо руками.

– Позвольте, а как же в басне Крылова: «По улицам слона водили…»? – не согласился Кокоша Шляпкин. – Значит, водятся.

– Тогда, наверное, мне придётся слонов разлюбить… Тем более только сейчас начинаю припоминать: в той басне речь идёт о некой собаке Моське, которая лает на слона. Так вот, эта некая Моська – моя прапрапрапрапрабабушка. Думаю, не стоит нарушать семейные традиции хорошим отношением к слонам.

– Вы, Фафик, нас путаете! – почти рассердился поэт. – То вы любите слонов, то не любите!

– Не обращайте внимания, Семён Семёныч, – Фафик отодвинул пустую чашку. – Собака лает – ветер носит.

Никто не стал возражать на столь веский довод.

Семён Семёнович налил всем ещё кофе.

– А у меня вообще нелюбимых животных нет, – признался он. – Мне они все по-своему симпатичны. Даже, например, пауки. У меня и стих есть.

И тут же, не спрашивая разрешения, поэт начал как всегда заунывно читать:

– Браво! – вырвалось у Лизы Второй.

Пёсик Фафик, как водится, упал на колени, но промолчал.

Кокоша Шляпкин тайком смахнул скорую старческую слезу.

– Злоумышленником может быть любой зверь с жёсткой курчавой шерстью и дурными наклонностями, – без перехода продолжал Семён Семёнович. – Будем надеяться, что кошачье сообщество во главе с нашим тайным агентом Базилевсом и синоптические собаки помогут нам на него выйти.

Теперь пора приступать к ловле на живца. Именно таким способом в XVII веке, при короле Людовике XIV, шеф парижской уголовной полиции мсье Дегре обезвредил ювелира-убийцу Рене Кордильяка.

Как стемнеет, мы выпустим на улицу фальшивую старушку и устроим засаду: станем ждать, когда на неё нападут похитители. Старушки всё-таки послабее старичков – скорее всего, злодеи выберут старушку и не будут бояться подвоха.

– Гениально! – всплеснул лапами Фафик. – А кто будет фальшивой старушкой?

– Можно я? – вдруг сказала Лиза Вторая. – Мне за бабушку очень обидно.

– Ни-ко-гда! – отчеканил Семён Семёнович. – Я не могу подвергать опасности даму! – и протянул Лизе Второй шоколадную конфету «Красная Шапочка».

Пёсику Фафику вдруг совершенно явственно представился памятник Пёсику Фафику в виде «девушки с веслом» с параболической антенной на голове.

– Я буду фальшивой старушкой! – выпалил он. – Маленькой фальшивой старушкой в осенней шляпе. У меня знакомые есть в собачьем театре «Дер Хунд». Меня там нарядят и загримируют.

Все бросились обнимать и хлопать по плечу самоотверженного героя (который, кстати, ужасно испугался собственного неожиданного заявления).

Лиза Вторая поцеловала Пёсика в нос, а потом вдруг обняла за шею обомлевшего Семёна Семёновича и что-то зашептала ему на ухо.

– Прекрасно! – воскликнул Семён Семёнович. – Спешите на передачу, Лиза!