Лев Овалов - Помни обо мне. Повесть

- Может, и есть лучше, да ей-то хуже, чем другим.

- Спасаете?

- Спасаем.

- А она здесь от вас спасается?… - Старик призадумался. - Что же вам присоветовать?

- Ищем лесника…

Юра опять рассказал о письмах к Щеточкиной.

- А может, он вовсе и не лесник, а объездчик или еще кто. Попробуем, переберем людей…

Он стал называть фамилию за фамилией, бурчал что-то себе под нос и тут же отрицательно мотал головой.

- Отставить… Отставить… - Но вдруг споткнулся: - Душкин… Вот если только Душкин. Этот вправду живет, как старовер. И Рябошапка при нем. Душкин местный, а Рябошапка прибыл лет пять назад откуда-то с Балхаша. У Душкина снега зимой не выпросишь, а с Рябошапкой сразу сошелся.

- А кто это - Душкин?

- Лесник. А Рябошапка объездчик. Вместе работают, на одном участке. Пожалуй, только они и могут быть… Как вы говорите? Благодетелями…

- Нелюдим, конечно, но почему вы думаете, что сектант? - вступился Василий за Душкина.

- А потому! Кто не с нами, тот против нас. Я его лет двадцать наблюдаю. Не нашим и не вашим, только от нас морду воротит все-таки посильнее.

- А Рябошапка?

- Тот вообще темная вода, не враз разберешь, что его к нам загнало.

- Значит, думаете…

- Особо ничего не думаю. Остальные лесники более или менее ясный народ, а за этих двоих не поручусь.

- А Душкин далеко отсюда живет?

- Километров сорок.

Юра встал.

- Спасибо, завтра же отправимся.

Перфилов потянул его за рукав:

- Сядь, сядь, не торопись. Что из того, что вы пожалуете к Душкину? Ежели сектант, да еще такой скрытный, как говорите, уйдете несолоно хлебавши. Душкин не то что не примет - разговаривать с вами не станет, мужик гордый, упрямый, лесной. Да и далеко, не сразу найдете.

- Так как же быть?

Старик взглянул на Василия:

- Ты не сможешь?

Тот отрицательно покачал головой.

- Никак. Пленум райкома.

Старик опять замолчал, задумался.

- А знаешь что? Отправь-ка с ними Лидию. Лидию и Веньку. С такими спутниками они с Душкиным справятся.

Лицо Юры выразило вопрос.

- Хорошая дивчина, лесотехник, принципиальная. Лесники ее боятся, придира, - объяснил Василий. - А Венька таксатор. Такой же чалдон, как я. Все тропки и норы по всей тайге изучил лучше любого зверя.

- А с работой как же?

- Отпросятся ради вас.

- А как повидать их?

- Найдем.

Петя недовольно поморщился.

- Опять, значит, завтра?

- Ишь какой быстрый! - Перфилов даже улыбнулся, глядя на Петю. - Не завтра, а послезавтра, да и то еще как сказать. Веньке надо дать знать, да и Лида в лесу. Потерпите. Скоро хорошо не бывает.

Двое суток слонялись по Тавде. Уходило драгоценное время. Да еще если бы знать наверняка, что нужен именно Душкин. А то ведь и так может случиться: доберутся до Душкина, а окажется, зря…

Одетая как на картинке, Лида ничем не отличалась от столичных модниц. Невысокая, худенькая, хрупкая, только загар не городской - уральский, все ветра хлестали ее по щекам, такой жгучий румянец горит на смуглых щеках. А Венька, хоть и чалдон, Лиде под стать, тоже небольшого росточку, но парень, видать, крепыш и в модной курточке с «молнией», в сравнении с ним Юра и Петя выглядят куда провинциальнее.

Лида и Венька полностью были в курсе дела, когда встретились с приезжими, а когда Юра все же принялся что-то объяснять и даже извиняться, Венька небрежно прервал:

- Мы же понимаем. Как не помочь…

На этом объяснения и закончились, Юра почувствовал, что на новых знакомых можно так же положиться, как и на Петю.

Полдороги проехали на попутном грузовике, - Венька отыскал шофера на складе райпотребсоюза, - сидели в кузове на ящиках с товарами, предназначенными для какого-то сельмага.

Ехали весело, с песнями, с ветерком, тавдинцы подшучивали над москвичами, пытались угадать, кто из двух питает к пропавшей девушке не только товарищеские чувства, удивлялись расспросам москвичей, все в Тавде тавдинцам было знакомо, привычно, обыденно.

Сошли на развилке - торная дорога шла дальше по берегу реки, а им надо в тайгу, - брели лесной, заросшей травой дорогой, все вглубь, вглубь. Пошли лесовозные трассы, устланные жердями гати, длинные унылые вырубки…

- Вот и царство Душкина, - сказала Лида. - Пятьсот четвертый квартал.

По каким признакам определила она границу царства? Одинаковые сосны, березы, ели, да кое-где серые поленницы. Тяжелый таежный лес.

- Слушайте, ребята, - сказала опять Лида. - Я скажу Душкину, что вы геологи, студенты. Не говорите, что москвичи, от командировочных из Москвы всегда беспокойство.