Роберт Стайн - Друзья зовут меня монстром

Кто может вылупиться из такого яйца? Гигантский цыпленок?!

Да что ж это за чертовщина?

Училка глядела в окно. Руки ее покоились на верхушке яйца. Ее кроссовки болтались в трех футах от пола. Похоже, она там расположилась со всеми удобствами.

Отсюда надо убираться!

Эта мысль все время повторялась у меня в голове.

Но как?

Я до сих пор держал кота. Посмотрел на него. Он прикорнул у меня на руках. Красава.

Хотя бы из-за него можно не беспокоиться — пока. Интересно, долго еще миссис Хардести просидит на яйце? До самого ужина? Еще дольше?

Я привалился к спинке дивана. Опустил кота на пол. Скрестил на груди руки и ждал. Друзья тоже не двигались. Думаю, это было самое долгое время, что мы сидели спокойно.

Самый долгий день в моей жизни!

Время тянулось крайне медленно. За окном садилось налитое багрянцем вечернее солнце. Мне было видно вечернее небо и белеющая в нем половинка луны.

Послышался какой-то звук. Тихий храп.

Я выглянул из-за угла дивана. Да! Миссис Хардести по-прежнему сидела на яйце. Но ее голова поникла, и она тихонько похрапывала.

— Спит, — шепнул я друзьям.

Они переместились вперед. Глаза их были широко раскрыты. ДеУэйн вытянул руки над головой.

— Думаешь, сможем прошмыгнуть? — прошептала Дейзи.

— Это наш единственный шанс, — сказал я.

— Если мы ее разбудим… — голос ДеУэйна сорвался.

Я понимал, что будет нелегко. Чтобы добраться до лестницы, придется пройти мимо яйца.

Малейший звук… малейшее опрометчивое движение может разбудить миссис Хардести.

И тогда мы попадемся на горячем — ведь мы видели ее. Видели, как она высиживает гигантское яйцо!

Что она нам тогда сделает?

— Снимите обувь, — прошептал я. — Ни звука.

Прислонившись к спинке дивана, мы сняли кроссовки. Затем, держа их в руках, на цыпочках двинулись к лестнице. Я шел впереди, шажок за шажком.

Под ногой скрипнула половица. Я остановился, не спуская глаз с миссис Хардести. Она не подняла головы.

Я понял, что не дышу. Втянул в грудь побольше воздуха, задержал дыхание. Затем снова двинулся вперед, шажок за шажком.

Казалось, это заняло не один час. Наконец, я очутился прямо перед яйцом. Колени миссис Хардести находились сейчас в дюйме от моего лица. Еще два шажка — и я доберусь до вершины лестницы.

Раз…

Два…

И тут чья-то рука как схватит меня за плечо!

Ахнув, я на мгновение обмер. Обернулся.

Дейзи!

— П-прости, — прошептала она. — Я споткнулась. — Ее рука соскользнула с моего плеча.

Мое сердце до сих пор колотилось так, словно я пробежал километр за четыре минуты!

На верхушке яйца миссис Хардести что-то тихо пробормотала. Неужто просыпается?

Цепляясь за перила, я без оглядки слетел вниз по лестнице. Достиг коридора, промчался мимо спальни миссис Хардести и продолжал бежать, слыша, как друзья несутся следом за мной.

У двери черного хода мы остановились и прислушались. Сверху не доносилось ни звука. Возможно, миссис Хардести все еще спала.

Мы вылетели на свежий вечерний воздух. Солнце почти зашло, лишь его краешек красной полоской еще маячил за домами. Деревья дрожали под порывами ветра.

Мы не проронили ни слова. Промчавшись через несколько задних дворов, мы оказались на пустыре.

Остановился я лишь у светофора на углу моего квартала. Уперся руками в колени, ожидая, когда дыхание восстановится.

ДеУэйн все оглядывался назад. Несмотря на прохладу, его лицо заливал пот.

— Что делать будем? — спросил он.

— Надо кому-нибудь рассказать, что мы видели, — добавила Дейзи. Она держалась рукой за фонарный столб, лицо ее выглядело бледным в белом свете фонаря. Все веснушки на нем исчезли.

— Кому мы можем рассказать? — спросил я, распрямляясь и испытывая легкое головокружение. — И что, интересно, мы скажем? Что видели, как миссис Хардести высиживает гигантское яйцо?

— Думаешь, нас поднимут на смех? — спросил ДеУэйн.

— Именно так я и думаю, — отрезал я.

— Надо рассказать мистеру Вонгу, — предложила Дейзи. — Он нас выслушает.

— Выслушать-то он выслушает, — сказал я. — Да только не поверит. Не уверен, что сам в это верю!

Мы посмотрели друг на друга. Мимо проехал темный внедорожник, из его окон гремела музыка. Ребята с заднего сиденья махали нам руками. Мы не помахали в ответ.

— Пойдемте-ка домой и там подумаем над этим, — сказал ДеУэйн.

Дейзи поежилась:

— Лично я ни о чем другом и не смогу думать!

— Погодите! До меня дошло! — вскричал вдруг ДеУэйн. Он постучал себя пальцем по голове. — Гигант Мысли снова на коне!