Кристиан Хумберг - Люциус Адлер. Тайна золотого кристалла

«Ладно, вторая попытка».

Люциус осторожно выглянул из-за спинки громоздкого кожаного кресла. Ничего не подозревающий капитан блаженно вздохнул и скрестил руки на животе. От него так сильно воняло табаком и нафталином, что Люциус чуть не закашлялся.

«Осторожно».

Точно никто не видит? Мальчик украдкой потянулся к «Таймс» левой рукой. Ещё немного – и газета его. Ещё чуть-чуть. И ещё. И ещё…

Скриппс протянул руку и, сам взяв газету, открыл её и начал читать.

Люциус отпрянул, мысленно застонав. Но застонал он больше от боли, чем от разочарования, потому что кто-то сильно наступил ему на ногу!

Мальчик испуганно обернулся и поднял голову. Его обнаружил один из молчаливых официантов и бесшумно подкрался к нему на мягких подошвах.

Мужчина в чёрном фраке и белых перчатках был ростом почти с Холмса, с рыжеватыми волосами и носом картошкой. В правой руке он держал серебряный поднос, который скрючившемуся Люциусу был виден только снизу. Официант укоризненно посмотрел на мальчика и покачал головой, показывая, какого он невысокого мнения о крадущихся по комнатам детях.

Люциус скривился – наполовину извиняясь, наполовину вымученно. Он беспомощно кивнул на газету капитана, который всё ещё ничего не замечал, и пожал плечами.

Официант поднял бровь. Вид у него был недоверчивый, даже немного обиженный. Вдруг он вытащил из кармана фрака карандаш и что-то нацарапал на подносе. Точнее, на лежащей на нём газете, которую он потом протянул Люциусу.

«В клубе «Диоген» нет необходимости воровать, чтобы узнать новости, – прочитал Люциус записку. – Запомни это, понял?»

Люциус благодарно кивнул. Зажав «Таймс» под мышкой, он встал и вышел из комнаты, полной молчаливых мужчин, – так быстро и тихо, как только мог. Он был опытным фокусником, но в этом Лондоне его уже дважды ловили с поличным. Похоже, он начинает терять форму.

– Что это у тебя? – с любопытством спросил Харольд, когда Люциус вошёл в «Вороново гнездо».

– И тебе доброе утро, – с лёгким раздражением ответил Люциус и огляделся. В потайной комнате в башне клуба со вчерашнего дня ничего не изменилось – если, конечно, считать нормальным состоянием тот хаос из технических приборов, которые Харольд постоянно собирал заново и перестраивал. Сейчас он стоял за верстаком, держа в обеих руках инструменты. Тео лежала на диване и гладила вялую мисс Софи. А Джеймс, автомат-дворецкий, с шипением и скрежетом предавался любимому занятию – вытирал пыль со старого хлама.

К Люциусу подошёл только Себастиан.

– Покажи, – попросил он, протянув руку за газетой.

Люциус дал ему газету.

– Кто-то забрался в музей! – выпалил он. – Вчерашняя статуэтка…

– Мы знаем, – скучающим тоном перебил его Харольд. Его голос был гулким, потому что он опять сунул голову в один из своих приборов. – Её разбили. Отец Себастиана страшно зол.

– Ещё бы, – фыркнул Себастиан, пробежав глазами заметку. – Умбак был одной из самых красивых находок, которые мы с отцом, рискуя жизнью, привезли из Африки. И тут кто-то является и разбивает его! Где был ночной сторож? А музейный смотритель? Это скандал!

– В первую очередь это благо, – пробормотала Тео.

Трое мальчиков замерли и одновременно повернули головы к своенравной девочке.

– Прости, что? – угрожающе тихо спросил Себастиан. – Я, должно быть, ослышался. Знаешь, какие лишения нам пришлось претерпеть, чтобы привезти Умбака-владыку в цивилизованный мир? Ты хоть представляешь, насколько это опасно?

Тео подняла на него глаза. В её обычно мягком взгляде сейчас читалось упрямство.

– Могу: ты подробно нам об этом рассказывал. А ты можешь себе представить, как долго я сегодня ночью не могла сомкнуть глаз – всё переживала из-за того, что вчера случилось со мной? – Она вздохнула. – Я и двух часов не проспала. Стоит мне подумать об этом Умбаке, как меня бросает в холодный пот. Что-то в этой отвратительной статуэтке… было неправильно .

– Неправильно? – сухо повторил Себастиан.

– Да, неправильно. – Тео села на диване, упёрлась в него кулаками и сверкнула глазами на белокурого мальчика. – Более подходящего слова мне в голову не пришло – ну и что? Как мне описать то, чего я даже не понимаю? Я же вам говорила, что время от времени у меня бывают странные предчувствия. И предчувствие мне подсказывает, что без Умбака нам лучше.

– Тео права, – поддержал её присоединившийся к ним Харольд. Он нервно поправил очки на перепачканном маслом носу. – То, что произошло вчера… Мне до сих пор не по себе, когда я об этом думаю. Я порядком перепугался. Если этого больше не повторится, потому что статуэтка разрушена, может, это и в самом деле благо.