Селия Рис - Кошмар на раскопках

Сухой бетонный пол узких проходов превратился в скользкий, покрытый полусгнившей соломой настил, покато спускавшийся к центральному сточному желобу. Стены по обе стороны были из грубого красного кирпича, почерневшего от дыма факелов, словно один мир наслоился на другой, и тот, что был внизу, проявлялся все четче и четче, подменяя верхний. Отталкивающая вонь отбросов пришла на смену сладковатому химическому запаху современного подвала.

Пока они шли, стоны, и крики, и звяканье цепей свидетельствовали о том, что темницы по обе стороны коридора не пустовали. Вдоль обеих стен через равные промежутки были врезаны толстые, обитые железом двери. Ребята боролись с искушением заглянуть в небольшие окошечки, пробитые в дверях. Джек Кейд говорил, что в этом мире они являются фантомами: большинство призраков не может их видеть. Они прокрадывались мимо, пригнувшись, не издавая ни звука, молясь о том, чтобы разбойник оказался прав.

Камера в конце была пуста. Она была Похожа на конюшню, разделенную на дере-винные стойла, но на самом деле это была часть тюрьмы. На концах цепей, прикованных при помощи толстого кольца к стене из выпуклых камней, висели кандалы и на ручники. За деревянными перилами можно было спрятаться. По сигналу Дэви они скрылись в двух таких «стойлах». Дэви и Кейт - в правое, а Том и Элинор - в левое.

Стражи в сутанах и капюшонах - точь-в-точь как монахи, которыми они, в сущности, и были - стояли, выстроившись полу кругом. Они, похоже, проводили какую-то церемонию. Их головы были склонены в гнусной пародии на молитвенную позу. Толстые белые свечи потрескивали перед подобием алтаря. Песнопения наполняли воздух, но в них не было гармонии и красоты молитв, не было слившихся воедино голосов настоящих монахов. Слова были хриплыми и неприятными, звуки терзали слух разноголосицей. Это была литургия злу.

Приор Роберт вышел вперед, высокий и страшный в мерцающем свете факелов Монктон отступил, склонив голову. Ребята, словно парализованные, наблюдали за происходящим. Они инстинктивно поняли. что приближаться или издавать какие-либо звуки было подобно самоубийству. Они спрятались и сидели неподвижно, словно выслеживали дичь. Малейшее движение, самый тихий звук могли выдать их присутствие.

Монктон и его хозяин были, очевидно, слишком поглощены обрядом, чтобы заметить непрошеных гостей. Стражи скользили с одного места на другое. Приор Роберт, стоя перед алтарем, руководил церемонией. Как только песнопения ста ли громче, достигли кульминации, он взял череп и поднял его над головой. Когда он проделал это, Дэви пришлось прикусить себе язык, чтобы не закричать. Вопль, пронзивший его голову, был еще невыносимее, чем тот, который он слышал раньше, но поражал новой окраской. Раньше он звучал гневно, негодующе, как бы возмущенный тем, что череп потревожили, сдвинули с места. А теперь в нем слышалось отчаяние, словно он молил о помощи- Но как ему помочь? Дэви упал на ко лени и в том же отчаянии уронил голову на грудь. Все, что они могли сейчас. - это смотреть и прятаться, прятаться и смотреть, как святую реликвию оскверняют все больше и больше по мере того, как церемония идет своим чередом.

- Что они делают? - прошептала Кейт. - Что будет дальше?

Дэви покачал головой. Он не знал, но чувствовал, что ничего хорошего не будет. Никто не выйдет из этой беды невредимым. Будет плохо и призракам, и живым. Смута воцарится в обоих городах, живом и мертвом.

Кейт больше не задавала вопросов. Они все наблюдали, широко открыв глаза п не мигая. Стена за каменной плитой алтаря стала осыпаться, от нее отваливались куски штукатурки, гнилой кладки. Высвободившееся пространство было узким, как каменный гроб. За стеной лежало мумифицированное тело Судьи. Труп был завернут в сгнившим саван, руки скрещены на груди, шея и голова были в положении, свойственном человеку, которого сняли с виселицы. Но вот мертвые члены пришли в движение, словно пробуждаясь от долгого сна, глаза начали открываться…

Стала ясна цель проводимого обряда. Он был признан воскресить давно истлевшим труп, вернуть его к жизни. Но зачем? Ради чего он вернется в мир? Кент смотрела не отрываясь, хотя ее мозг отказывался воспринимать то, что видели глаза.

Мертвое тело начало подниматься, обрастать плотью. В то же самое время Монктон стал на глазах дряхлеть, ужиматься. Он закричал, поняв наконец, что было ему уготовано. Его предали. Эти существа пообещали ему знания для приобретения вечной жизни. Но именно его жизнь они сейчас забирали. Его приносили в жертву, чтобы Судья мог воскреснуть. Монктон начал заваливаться набок, и два Стража стали поддерживать его. Тон песнопений изменился, обряд перешел в следующую стадию. Приор Роберт повернулся, его глаза мертво сверкали зеленым светом, а зубы обнажи лис ь в торжествующей усмешке.