Елена Нестерина: Когда пробьет полночный час

Остальные остановились у кромки. Вода плескалась, точно морская. Кто ее так волнует? Может быть, из глубин тоже лезут утопленники – и именно в их скользкие руки манит их Деревня? Может, это вся деревенька у них такая – заманивают живых людей покойникам на расправу?..

Такие мысли бродили в головах у ребят.

– Зачем на остров, если мертвецы, как мы поняли, нас вообще не трогают? – недовольный положением вещей и неизвестностью, крикнул Вовка.

Деревня плюхнул по воде руками, разворачиваясь и собираясь что-то ответить, но тут показались два медлительных трупа-преследователя, и Маня Бердянская, истошно закричав: «Ой, мамочки! Вот они!», сиганула в воду и по-собачьи поплыла вслед за Копыточкиным. Остальные без слов последовали ее примеру.

Это только потом, уже оказавшись на крошечном песчаном островке, Катя Петрушкина вспомнила, что совершенно не умеет плавать… Но доплыла! А могла ведь утонуть… Катя в изнеможении упала на песок…

– Не бойся, Петрушкина, они сюда не приплывут! – похлопав ее по щекам, зашептал встревоженный Мишка. – Мертвецам, понимаешь, плавать-то тяжело. Да! Вода между костей гуляет, жира-то у них нет! А жир как раз на воде и держит, тонуть не позволяет!

Ребята молча пытались разглядеть, как ведут себя покойники на берегу. Но тут был не иллюминированный по случаю Королевской Ночи лагерь «Огонек», а лесной пруд. Луна пропала, тьма стояла над водой хоть глаз коли. И тихо было. Очень… Только волна плескала иногда да далекие крики изредка раздавались. И голуби – потревоженные кладбищенские голуби проносились над прудом и громко перекликались…

– Рассказывай, Деревня… В смысле, Копыточкин, – скомандовал Вовка.

– Расскажу, – кротко ответил Деревня. Ух, до чего он был необидчивый, аж зло брало! Петрушкина или Никифорова за такую команду уже бы с ним, с Вовкой, дрались. А Деревня даже не заметил, что ему приказывают. Не хитрый ли он колдун?..

Вовку даже передернуло, едва он подумал, не колдун ли Копыточкин. Не друг ли он ходячих мертвецов? И не он ли все это затеял?!

– Дурной славой пользуется это кладбище… – начал рассказывать Деревня. – Не хоронят тут уже давно никого.

– Знаем. – Вовка хотел начать высмеивать его деревенские байки, но передумал.

– Ну вот. – Копыточкин снова не обиделся. – А все почему? Вставали здесь из могил мертвецы – и шастали по округе. Они искали живых – тех, кого можно в свою могилу положить. А самим жить вместо него, живого человека. Если лежит вместо такого вставшего из земли покойника кто-то в могиле, то и покойник этот со временем живым становится – но только на вид. И кожа у него, как у живого, и глаза, и двигается, как обычный человек. Только души нет. Но живет он на земле наравне с живыми, не отличишь уж теперь.

– Врешь, Деревня, – раздался вдруг спокойный и твердый голос.

Все оглянулись – и не поверили себе: это Ботаник, забитый, зачуханный Ботаник вдруг решил выступить.

– Если бы выходили мертвецы из могил и вместо себя живых укладывали, то люди бы пропадали, – продолжал он. Видимо, страх придал ему такой смелости. – А я каждый год в «Огонек» езжу. Никто и никогда у нас в лагере не пропадал.

– Правильно! – даже как-то весело согласился Деревня. – Потому что и не поднимались они из могил много-много лет! А сегодня их кто-то вызвал оттуда! Дал команду. И они полезли!

– Это как?

– Нельзя ходить на наше кладбище в полнолуние! – Деревня со своим полнолунием уже замучил просто всех. – Когда-то давно, в позапрошлом веке, жил один человек, который научился оживлять мертвецов и руководить ими. Ну, в своих корыстных целях он их использовал. Для этого у него специальное устройство было, из особого состава сделанное. И если в полнолуние отраженный свет луны упадет на него – тут-то вся свистопляска и начинается. И выглядело оно, как мне бабка с дедом рассказали, как медальон на памятнике. Ну, «спи спокойно, дорогой товарищ» и даты жизни на котором пишут. Вызывал этот колдун того покойника, выходил тот из могилы, разыскивал человека, на котором колдун специальную метку сделал…

– Какую метку? – вновь перебил рассказчика Вовка. Какие-то смутные сомнения начали закрадываться ему в голову.

– А кому какую, – пожал плечами Копыточкин. – Бабка с дедом говорили, что вроде креста мелом на одежде. И мел тот, ну, именно тот кусок, которым рисовал, обязательно нужно на кладбище принести и поймать им отраженный от этого специального колдовского медальона свет луны. Или подкладывал часть мелка в карман. А кому-то осколок белой разбитой тарелки подсовывал – и перед этим, соответственно, саму эту тарелку на кладбище волок, чтобы, значит, колдовской свет луны ею отразить. Хитрый он был, много всяких уловок придумал.