Жорж Байяр - Мишель и машина-призрак

– Пока точно не скажу. Попытаюсь выяснить вечером.

– Отлично! Значит, сообщите мне вечером, часиков до восьми, идет?

– Договорились.

На этом журналист откланялся.

А Мишель и его друзья взялись за работу. Вторая половина дня прошла без особых приключений.

Только поздно вечером Мишелю удалось раздобыть нужную журналисту информацию, и он не мешкая отправился к нему домой.

Его провели в комнату, вид которой поистине поражал воображение. Там царил чудовищный хаос. Большую часть пространства занимал огромный письменный стол, по которому были разбросаны папки, подшивки газет, баночки с клеем, три или четыре пары разномастных ножниц. Развешанные по стенам фотографии кинозвезд и театральных актеров плохо скрывали выцветшие, местами оборванные обои.

Ядовито-зеленый жестяной абажур был обернут газетой – чтобы свет не слепил глаза.

Сам господин Готье с очками на лбу восседал в старинном кресле на колесиках. Он был погружен в чтение пожелтевшей от времени газеты.

При появлении юноши он поднял голову.

– А, это вы, молодой человек. Вы умеете держать слово! Чудненько, чудненько… А у меня для вас приготовлено кое-что интересненькое. Как, вы говорили, фамилия вашей подруги? Марнье?

– Да, Николь Марнье. – «Фамилия как фамилия, ничего интересного», – добавил он про себя.

Поднимаясь из кресла, журналист хлопнул ладонью по столу.

– У меня хорошая память, – сказал он. – Буквально перед вашим приходом я отыскал статью, посвященную некоему Марнье… Это случайно не ее отец?

Репортер протянул юноше газетную страницу.

Первым делом Мишель обратил внимание на фотографию, затем перешел к заметке. В ней рассказывалось о фальшивомонетчике, которого автор статьи именовал не иначе как «гениальный». Преступник подделывал банкноты, причем с таким мастерством, что несколько лет водил за нос правоохранительные органы. Когда его арестовали, он так и не выдал, где спрятал свою продукцию.

Мишель еще раз взглянул на снимок.

– Андре Марнье, – прочитал он. Вспомнив о карточке в доме господина Рамадона, мадьчик покачал головой. – Вы ошибаетесь. Этот мужчина не имеет ничего общего с отцом Николь. Я видел его фотографию. Скорее всего это другой Марнье.

Журналист кивнул.

– Однофамилец, наверное. В свое время этот процесс наделал много шума…

– Ваш Марнье жил в этих краях? – поинтересовался Мишель.

– Ему принадлежала ферма, сейчас ее называют фермой Нюма. Знаете, ветхий домишко рядом с каналом, неподалеку от озер.

Мишель чуть было не вскрикнул, но в последний миг удержался – у него возник новый вопрос:

– А эта ферма… наверное, с тех пор переменила хозяина?

– Действительно… Что-то смутно припоминаю: ее купил некий парижанин, хотел устроить там охотничий домик, чтобы охотиться на уток – в наших местах их настоящее изобилие. Но его здесь ни разу не видели. Он уже немолод – наверное, не выбирается из Парижа.

– И все-таки вряд ли этот фальшивомонетчик – отец Николь Марнье. Тот погиб в кораблекрушении. Так что речь идет о ком-то другом

– Что ж, я рад за мадемуазель. Груз прошлого– тяжкая ноша. Наш фальшивомонетчик умер в тюрьме, кстати говоря, так и не выдав никого из сообщников. Господи, упокой его душу! Впрочем, вы ведь пришли не за этим? Надеюсь, вы выяснили то, что обещали?

Мишель улыбнулся и достал из кармана листок

– Здесь время открытия.

– Чудненько, чудненько! Спасибо, молодой человек. Материал получится – просто конфетка! Вам еще отбиваться придется от покупателей!

– Будем надеяться, спасибо большое.

– Не за что, не за что! Пресса подает руку помощи кино – вполне естественная вещь…

Мишель распрощался, положив конец словоизлияниям репортера.

Дорогой его грызли сомнения. Хотя фальшивомонетчик ни капли не походил на отца Николь, подозрительными выглядели даты. Теоретически Марнье-фальшивомонетчик вполне мог приходиться Николь отцом.

«Да, но фотографии доказывают обратное. И для Николь так лучше, как говорил журналист».

Был еще альбом и тот таинственный интерес, который испытывал к нему любознательный грабитель.

«И все-таки он ничего не предпринял, чтобы помешать близнецам его унести, – уговаривал себя Мишель. – Разве что его спугнул папаша Дрокур? Выходит, это кто-то из местных, раз он боялся, что его узнают…»

Вот, оказывается, в чем кроется причина ночного визита в «Маргийери»! Оставалось прояснить еще одно темное место: каким образом преступнику стало известно, что вещи для распродажи – близнецы припомнили, что на ферме они о ней говорили, – хранятся в сарае-мастерской?