Энид Блайтон - Тайна голубой лагуны

– Вы не забыли, что сегодня пятое мая? – мрачно спросил Джек. – Сегодня все ребята пошли в школу.

– Как жаль, как жаль! – крикнул попугай Кики, точно воспроизведя интонацию Джека.

– И все эта ужасная корь! – жалобно простонала Люси. – Сначала эту гадость где-то в городе подхватил Филипп. Потом от него заразилась Дина, от нее – я, а в заключение и Джека свалило.

– Но теперь-то уж все прошло, – послышался из угла голос Дины. – Не понимаю, почему доктор не разрешает нам идти в школу? Говорит, нам нужно, видите ли, переменить атмосферу, и для этого хочет упечь нас еще на две недели куда-то на море. Как будто в школе у нас не будет перемены атмосферы! Идиотизм какой-то! Ведь летняя четверть – самая интересная.

– Это точно, – вступил в разговор Филипп. – Меня наверняка взяли бы в первую футбольную команду. – Он раздраженно отбросил волосы со лба. – Да и постричься давно пора. Я уже оброс, как девчонка!

На каникулах все четверо дружно заболели корью, особенно тяжко пришлось Джеку. Да и Дине досталось: она «заработала» осложнение на глаза, впрочем, исключительно по собственной вине. Доктор строго-настрого запретил ей читать, а она не послушалась. И вот, теперь у нее постоянно слезятся глаза и она не выносит яркого света.

Врач предписал ей строжайший режим. О школе запретил даже думать.

– Разумеется, барышня полагала, что разбирается в медицине лучше всех, и потому не соизволила следовать моим предписаниям, – язвил он. – Теперь же остается только молить Бога, чтобы все обошлось и ей не пришлось носить очки.

– Только бы мама не заслала нас в какой-нибудь жуткий пансион, – сказала Дина. – Сама-то ведь она работает и поехать с нами не сможет. Только бы ей не пришло в голову отправить нас туда в сопровождении гувернантки!

– Гувернантки?! – взвился Филипп. – Еще чего! Во всяком случае – без меня! А потом, как только она увидит моих белых мышек, то все равно тут же слиняет.

Филипп обожал животных и постоянно носился с разными зверюшками, послушно выполнявшими все, что он от них требовал. Люси была твердо убеждена в том, что, окажись он в джунглях, ему было бы под силу приручить самого дикого и свирепого титра. Для этого Филиппу было бы достаточно протянуть ему руку, и тигр, мурлыча, как обыкновенная домашняя кошка, с нежностью и покорностью принялся бы ее вылизывать.

Дина с отвращением взглянула на брата.

– Если я увижу хотя бы одну твою гадкую мышь, я закричу! – дрожа от ярости, пригрозила она.

– Ну так давай – кричи! – невозмутимо ответил Филипп. – Эй, Пискунчик, ты где?

В ту же секунду из-за воротника его свитера высунулся маленький белый мышонок и громко пискнул, как будто желая показать всем, что по праву носит свое имя.

Дина испустила ужасный вопль.

– Филипп, сейчас же убери эту мерзость! Что ты развел у себя этот мышатник! Эх, жалко у нас нет кошки! Она бы избавила нас от этой дряни.

– Чего нет, того нет. – Филипп затолкал Пискунчика обратно за воротник.

– Мои милые уточки, – заявил Кики и, вытянув шею, принялся с интересом наблюдать, не появится ли Пискунчик снова на всеобщее обозрение.

– Ошибка, Кики! Не милые уточки, а всего лишь один маленький мышонок. – Джек вытянул руку и слегка дернул попугая за хвост. – Ты мне лучше вот что скажи, Кики, ты-то почему, собственно, не заболел корью?

Кики обожал беседовать с Джеком. Он громко крякнул от удовольствия и, ласкаясь, подставил ему голову.

– Сколько тебе говорить, закрывай дверь! – заверещал он. – Сколько тебе говорить, вытирай ноги! Вытри дверь, закрой ноги, вытри…

– Стоп, стоп, у тебя что-то заело! – смеясь перебил его Джек. Вслед за ним захохотали и остальные ребята. Было невозможно без смеха слушать, как попугай начинал выкрикивать свои любимые изречения. Вообще-то Кики любил потешать людей. Поэтому он тут же гордо выпрямился, вздыбил гребень на голове и принялся громко стрекотать, изображая газонокосилку.

– Прекрати, Кики! – Джек легонько щелкнул его по клюву. – Перестань сейчас же!

Однако Кики очень любил воспроизводить именно этот звук. Он вспорхнул на карниз, с которого свешивались гардины, и с новой силой принялся изображать газонокосилку, причем требующую срочной смазки.

В дверях показалась миссис Меннеринг.

– Дети! Сейчас же прекратите этот ужасный грохот! У меня гостья.

– Интересно знать кто? – быстро спросил Филипп, – Неужели гувернантка, которую ты собираешься послать с нами на море? Нет, мама, ты этого не сделаешь!