Анна Дубчак - Где ночуют призраки

И Кирилл, словно очнувшись, схватил Машу за руку и потащил за собой в сторону ворот.

Они выбежали за пределы дачи, захлопнули калитку и бросились в темный лес. Маша бежала, ничего не соображая от страха и ужаса. А когда раздался взрыв, они упали на землю. В небо взвилось огненное пышное облако и рассыпалось на миллиарды сверкающих искр… Дом горел, охваченный пламенем, трещал и разваливался.

— К-к-конец, это к-конец, — заикаясь, говорил Кирилл, обхватив голову руками.

И вдруг сквозь этот страшный шум и треск до них донесся еле слышный звук мотора.

— Мама… — Маша спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.

В «штабе» собрались лишь через два дня. Все знали о том, что Маша после пережитого ею потрясения и полученных травм целый день провела все же в больнице. Еще сутки ушли на то, чтобы она отоспалась.

Однако выглядела она, несмотря на все треволнения, вполне прилично. Даже новые бинты на ногах и белые кресты пластыря, скрывавшие уже более серьезные ссадины на лице, которые она получила, оказывается, находясь в подвале теплицы, воспринимались ее друзьями не как простые медицинские повязки, а как чуть ли не победные знаки.

— Знаешь, а тебе даже идут эти пластыри, — подбодрил Машу Саша Дронов, впервые увидев после невероятного похищения. — Ты в них такая.

— Брось, Дрон. Не надрывайся… — сегодня Маша была уже не изнеженной барышней «а ля Изабель Юппер», а владеющей всеми видами борьбы Синтией Ротрок, для которой сделать из громилы-парня фарш все равно, что сдунуть со лба локон… — Я знаю, как выгляжу, а потому оставим эту тему. Что у нас сегодня на повестке дня?

— Машка, хватит валять дурака, — не выдержал Никита. — Режь торт! Мы только тебя и ждем!

На столе в гостиной действительно стоял торт. Огромный, весь в розочках, при виде которого можно было забыть все, что еще позавчера заставляло думать об окружающем мире, как о неминуемой пропасти, темной и страшной, как было там, в подвале…

Маша оглянулась, все еще не в силах расстаться со своими тяжелыми воспоминаниями, но, увидев, какими глазами смотрят друзья и на нее, и на торт, умилилась. А ведь там, в теплице, ей в голову лезли самые страшные мысли, что она никогда больше не увидит ни своего милого Пузыречка, ни храброго Горностаева, ни скромнягу-Дрона.

— Вот черт, — прошептала она, беря в руки нож. — Да с таким ножом можно и на медведя… И откуда у нас торт?

— Отец привез, — сказал Горностаев. — Он нам всем привет передает и благодарность… А вот эту кинокамеру привезли утром из зоопарка. Оказывается, под теплицами у Атаевых в клетках была еще одна зебра и две птицы: павлин и фламинго…

— Класс! — Маша отрезала большой кусок торта, положила его на тарелку, ловко подставленную Никиткой, и счастливо вздохнула. — А мы еще сомневались, нужно организовывать наше детективное агентство или нет… Давай сюда свою тарелку, шеф, — она подмигнула Сергею Горностаеву. — Что-то тебя сегодня не слышно.

— А он, увидев тебя, голос потерял… — Сашка расхохотался.

— Главное, чтобы он не потерял рассудок… — заметила Маша, отрезая еще один кусок. — Братец, а тебе не кажется, что ты забыл о своих святых обязанностях?

— О!!! — и Пузырек помчался на кухню. Вернулся с двумя бутылками кока-колы. Затем принес четыре стакана. — Серый, а, Серый, ты чего молчишь? Скажи им, скажи…

Сергей, который сегодня с самого утра чувствовал себя несколько странно после того, что ему продемонстрировал отец, выглядел задумчивым и даже грустным.

Он понимал, что сегодняшний день — день, когда они могут вдоволь посмеяться, порадоваться, наесться до отвала торта и напиться колы, отметить, наконец, свою победу и первый успех их агентства. Но отец, как это ни странно, уже рано утром внес свои коррективы и, вместо того чтобы сразу же повезти Сергея в кондитерскую, где для ребят уже был заказан праздничный торт, отвез его совершенно в другое место. Он говорил об этом и раньше, да только Сергей не обращал на это внимания.

И когда машина въехала в знакомый уже дворик медицинского университета, сердце его сжалось.

Он знал, что Атаева-старшего и его жену арестовали и на них завели уголовное дело; что Кирилла временно определили в интернат, но к нему уже едет мать… То есть все живы. Тогда почему же отец привез его в морг? Узнал что-нибудь об их самостоятельной и дерзкой поездке в Саратов? Но ведь это же было так давно…

— Я не пойду туда. Все, что ты хотел мне показать, ты уже показал… — сказал он, когда отец, выйдя из машины, открыл ему дверцу. Мол, выходи. — Что еще я сделал не так?