Евгений НЕКРАСОВ - Блин – сокрушитель террористов

– По-моему, Олег Николаевич не осознает серьезности момента, – жаловался Василенко маме.

– Не осознает, – подтверждала мама. – Но знаешь, Андрей Васильевич, лучше ты его не перевоспитывай. Все равно не успеешь: у него самолет через три часа.

– Не пойду я под охраной! – почувствовав поддержку, упрямился папа. – Давай позвоним Ивану, пускай он сам зайдет.

Но на это не соглашалась мама:

– Олег, у меня нет уверенности, что наш телефон не прослушивается.

– Дожили! – охал папа. – Террористы подполковнику контрразведки всаживают «жучка» в телефон!

– «Жучки» в телефоне – вчерашний день, – объясняла мама. – Сейчас подслушивающие устройства чаще ставят на любой участок кабеля. Мы же не можем весь кабель охранять.

– Вы как хотите, а я под конвоем не пойду!

Спор затягивался. Блинков-младший встал с постели, оделся и вышел в коридор.

Тут все стали заботиться о нем наперегонки. Из-за того, что его не отпустили в школу, к нему относились, как будто он понес невосполнимую утрату.

– Эх, Митек! – с горечью сказал папа. – У ребят праздник, а ты дома сидишь. Оставлю-ка я тебе свой бинокль. В экспедиции я и так обойдусь. Там у многих будут бинокли. А ты, если очень потянешься к знаниям, сможешь посмотреть в него на родную школу.

Блинков-младший обрадовался биноклю. Школа же рядом. По прямой от окна его комнаты до школьных окон – шагов сто. Дом Кузиных подальше и стоит сбоку, но и оттуда школу видно. Из Иркиной комнаты можно даже прочитать в бинокль, что пишут на доске.

– А на день рождения я тебе подарю тибетский эдельвейс, – расщедрился старший Блинков. – Я в это время, скорее всего, буду еще в тайге. Ты сам достань его из папки и скажи себе: «Это мне папа подарил».

Честно говоря, в этом засушенном цветочке не было толку, но Блинков-младший оценил подарок. Тибетский эдельвейс был самой ценным сеном в папином гербарии. Он и вообще редкость, а папа к тому же добыл его сам, когда работал в Китае.

– Спасибо, – сказал он и долго жал папе руку.

Василенко, увидев такое дело, порылся в карманах и одарил Блинкова-младшего и вовсе неожиданным подарком: пружинным ножиком.

– Владей, раз у тебя скоро день рождения. Сталь здесь дрянная, – предупредил он, – зато этот ножик в некотором роде музейная ценность. Его изготовил рецидивист Шлёпа на зоне строгого режима, собираясь в побег.

Митек с большим уважением сунул музейную ценность в карман.

После этого мама не выдержала. Она прохромала в родительскую комнату и принесла модем для компьютера, припрятанный до Митькиного дня рождения.

Из-за этого подарка все немного расстроились. Компьютер-то оставался дома, а Блинков-младший должен был перебраться к Ивану Сергеевичу с Иркой. Ему придется жить в двух шагах от собственного дома, не имея права не то, что зайти, а даже позвонить маме.

Василенко, поняв, что папу не переспоришь, отпустил его к Ивану Сергеевичу безо всякой охраны. Правда, сначала он сам вышел на лестничную клетку и осмотрел двор в окошко. А потом вернулся и скомандовал:

– Идите и не задерживайтесь!

– Есть! – откозырял ему папа.

– К пустой голове руку не прикладывают, – заметил Василенко. – Мы не американцы какие-нибудь.

Старший Блинков ушел, и Василенко занял наблюдательный пункт в прихожей у дверного глазка. Маму он заставил прилечь, чтобы она не бередила больную ногу. Майор чувствовал ответственность за безалаберное семейство Блинковых и командовал вовсю.

Между тем, в школьном дворе уже собиралась толпа. Первоклашки с букетами, старшеклассники с сигаретами – все как положено.

Повесив на грудь папин бинокль, Блинков-младший уселся у окна и стал глядеть то просто так, то вооруженным глазом. Натянутая вчера солдатами мелкая стальная сетка не мешала. Когда он смотрел в бинокль, она вообще не различалась: просто изображение было чуть темнее обычного.

Черный «Мерседес» контрразведчиков стоял у самой школьной ограды. Он как будто напоминал, что некоторым в школу нельзя, им нужно прятаться.

Блинков-младший нашел свой восьмой «Б» и, честно признаться, взгрустнул. Даже князь Голенищев-Пупырко младший не показался ему таким уж гадом. Он, во всяком случае, не стрелял в женщин из гранатомета. Под правым глазом у Князя созрел образцовый синяк. Любой, кто разбирается в таких знаках отличия, сразу сказал бы, что бил левша с неплохо поставленным ударом.

Ирка ради праздника нарядилась в новенькие блинковские джинсы, которые сама же успела превратить в старенькие. Она их перепачкала в краске, а потом отмывала с растворителем, и джинсы стали белесые. «Зажилила», – без злости на Ирку подумал Блинков-младший. Было даже приятно, что его штаны пошли в школу.