Евгений НЕКРАСОВ - Блин – сокрушитель террористов

Мама ответила точно так же, как девятьсот девяносто девять раз до этого:

– Обычные приемы ты и без меня знаешь, а боевые я не имею права показывать даже единственному сыну. – Мама улыбнулась. – Вот разве что один болевой? Схвати меня за руку.

Митек взял ее за тонкое запястье. А мама костяшками пальцев свободной руки часто-часто застучала ему по тыльной стороне ладони:

– Дяденька, отпусти!

Блинков-младший засмеялся.

– Небольно? – спросила мама.

– Нет.

– А посильней? – она стукнула чуть посильней, и у Блинкова-младшего аж слезы на глаза навернулись. Кулак разжался сам собой.

– Понял принцип? – спросила мама. – Удар по напряженному сухожилию или по мышце всегда очень болезненный. Например, по бицепсу ребром ладони. Противник после этого и руку не сможет поднять. Но вообще-то лучше никого не бить. У нас это считается браком в работе. Нужно так организовать захват, чтобы противник без всякого битья поднял руки вверх.

– Тебе легко говорить, – заметил Блинков-младший, – у тебя пистолет. Взяла гада на мушку, и он – руки вверх.

– Ах, Митек, – печально сказала мама. – Если бы ты знал, как я не люблю брать гадов на мушку! Несолидно это в моем возрасте и в моем звании… Ладно, тащи старые газеты. Будем пистолет чистить.

Если у тебя мама – подполковник контрразведки, то к пистолету привыкаешь как к обиходной вещи, вроде скалки для теста. После учебных стрельб пистолет чистится, и в этом тоже нет ничего необычного. Блинков-младший сходил в родительскую комнату за газетами. Когда он вернулся, мама уже сидела за столом, выложив перед собой пистолет и две обоймы. В воздухе кисло пахло пороховой гарью. А обоймы были пусты.

– Что, в контрразведке патроны кончились? – спросил Блинков-младший. Он по опыту знал, что расспрашивать маму в лоб совершенно бесполезно. Если можно, она сама все расскажет, а если это служебная тайна, то отшутится.

Мама ответила серьезно:

– Да нет, патронов у нас хватает. Просто мне пришлось немножечко пострелять.

– Ну и как?

– На «пятерку», – похвасталась мама. Почему-то голос у нее был грустный. – Митек, подай-ка мне телефон и пойди попей чайку на кухню.

Блинков-младший снял с полки телефон и поставил перед мамой. Между прочим, дрянь телефончик. В пятом классе Блинков-младший его разобрал, и с тех пор по нему было плохо слышно. Почему мама не ушла звонить к себе в комнату?

– Мам, позовешь меня пистолет чистить?

– Позову, – кивнула мама. – Иди, Митек, дай поговорить.

Он ушел на кухню и стал смотреть в окно. Вид был всю жизнь знакомый и неинтересный: пустынная улица с его школой через дорогу и десятком деревьев. И черный «Мерседес», который тоже казался очень знакомым. Блинков-младший залез на антресоли и достал старый бинокль, с которым папа ходил в экспедиции. Посмотрел на «Мерседес», навел резкость – точно! Он прекрасно знал этот номер!

«Мерседес» был оперативной машиной контрразведки.

Тут до Блинкова-младшего начало доходить, что у мамы случилась нештатная ситуация, как говорят военные.

Штатная ситуация – это когда все идет как надо. Парашюты раскрываются, оружие стреляет, подводные лодки выходят на боевое дежурство. Для контрразведчиков, скажем, поимка шпиона и даже перестрелка – штатные ситуации. Контрразведка для этого и создана. А что такое для них нештатная ситуация, и подумать страшно!

«Разберемся, – сказал себе Блинков-младший. – Синяк на лице – раз, пустые обоймы – два, и, наконец, оперативная машина под окнами – три».

Начнем с машины. Стекла у «Мерса» темные – не поймешь, есть в нем кто-нибудь или нет. Но стекло со стороны водителя приопущено, а это, считай, все равно, что машина не заперта. Разве кто-нибудь бросит на улице открытый «Мерседес»? Значит, по крайней мере водитель на месте. Допустим, он подвез маму до дому. Но тогда почему машина не уезжает? Ясно: контрразведчики установили за кем-то наблюдение. Если только по соседству не поселился шпион, то следят они за блинковской квартирой. Ничего себе!

Теперь – пустые обоймы. Из тира мама не ушла бы с разряженным пистолетом. Там у контрразведчиков как? Пострелял и опять зарядил оружие, а в коробочку из-под патронов собрал пустые гильзы, чтобы счет сошелся. Если ты пришел с двумя полными обоймами, то и уйдешь с двумя полными обоймами. Они за тобой записаны.

А когда приходится стрелять во время операции, контрразведчик в тот же день пишет рапорт: на что израсходовал патроны. И получает новые.