Евгений Некрасов - Блин – гроза наркобандитов

Как ни уговаривал себя Блинков-младший, ему стало казаться, что убегают они с Оау вроде бы понарошку, на всякий случай. От таких мыслей свинья как будто потяжелела. Силы оставили Блинкова-младшего, как деликатно писали в старинных романах. Дескать, сам герой еще хоть куда, но вот эти противные силы взяли да оставили его, не спросившись. «Еще сто шагов, – сказал себе Блинков-младший, – и я упаду». И стал считать.

На семьдесят восьмом шаге когтистый-зубастый показал, что он очень даже есть.

Он еще не догнал охотников. Он только рыкнул им вслед. Послышались как будто раскаты далекого грома. Гром катился, катился по тропе. И докатился. Блинкову-младшему показалось, что он чует дыхание из клыкастой пасти, и от этого дыхания волосы шевелятся на его голове. Хотя волосы шевелились сами по себе.

Бежавший впереди Оау скинул с плеча свой конец копья. Блинкову-младшему стало обидно – неужели они так вот запросто отдадут свинью? Столько ее тащили, уже, наверное, полдороги прошли. А Ирка?! Разве можно возвращаться с пустыми руками, когда Ирка, когда самый высокий воин…

– Вперед! – мужественным голосом закричал Блинков-младший.

И получил по шее от Оау. Маленький индеец не собирался отдавать свинью, он только хотел поменяться местами. А Блинков-младший замешкался, и тут уж Оау не стал церемониться.

Блинкову-младшему было не до обид. Теперь он летел первым, ничего не замечая вокруг. Может быть, он и наступал на змей – тогда, значит, плохо было змеям, потому что Блинков-младший топал, как забивалка для свай. Позабывший об осторожности Оау тоже громко топал босыми пятками. Свинья казалась легонькой, как будто ее надули водородом.

Но жуткий звериный рык догонял их быстрее. Даже неопытный Блинков-младший слышал, что хищник рычит все ближе, и бежал изо всех сил. Влажный тяжелый воздух сельвы застревал в горле, сердце выскакивало из груди. На поворотах свинья раскачивалась, и Блинкова-младшего болтало из стороны в сторону, ветки хлестали его то справа, то слева, то по голове, когда он забывал нагибаться. А тропа петляла меж деревьев, она вся состояла из поворотов. Может быть, хищник был уже рядом – сколько ни оглядывайся, не увидишь.

Потом они сдались. Рык раздался так близко, что они сдались. Надо было думать уже не о свинье и даже не об Ирке, а о собственной жизни, потому что, если их загрызет хищник, Ирку никто не спасет. И они сдались!

Блинков-младший почувствовал, что копье больше не давит на плечо. Это Оау выпустил свой конец копья, и свиная туша соскользнула с него. Секундой позже Блинков-младший сделал бы то же самое, тут нечего изображать из себя героя. Оау догнал его и подтолкнул в спину, Блинков-младший наддал, волоча копье по земле, а потом перехватил его поудобнее. Хоть оружие не потерял.

Хищник зарычал далеко позади. Гнаться за охотниками он явно не собирался, отбил свинью – и ладно.

– Я в шабона не вернусь, – сказал Блинков-младший, когда они остановились и отдышались. Оау уловил слово «шабона» и потряс копьем, дескать, будем охотиться до последнего. Но лицо у него было печальное.

Блинков-младший боялся смотреть на часы. Было уже, наверное, начало седьмого, а стемнеет в начале двенадцатого. Да часа два-три отложим на дорогу – остается не больше трех часов на то, чтобы выследить и убить зверя. Блинков-младший уже хорошо знал, как это мало.

Незаметной тропинкой Оау вывел его к речной протоке. Оказывается, она была совсем рядом, но почему-то звери не ходили сюда на водопой. Тропинка совсем заросла, на песчаном берегу не было следов.

Маленький индеец ловко подбил копьем двух кожистых черепах, и на том везение совсем кончилось. Охотники медленно брели вверх по течению. Блинков-младший без расспросов догадался, что они возвращаются.

Потом он убил маленькую анаконду – водяного удава. Анаконда сама нарвалась. Она зашипела, хотя Блинков-младший не заметил ее в воде и уже прошел мимо, а потом еще дожидалась, пока он бегал к Оау спросить, считается ли анаконда инье. Оау подошел, посмотрел и сказал, что считается. Тогда Блинков-младший пробил ей голову копьем.

Все это было не то. Чтобы накормить целое племя, понадобилось бы полсотни таких черепах или два десятка анаконд. Оставалось надеяться, что какой-нибудь зверь покрупнее подойдет к воде напиться. Но уже приближался тот час, когда выходят на охоту ночные хищники, а остальное зверье забивается в гущу се львы и лежит, боясь шелохнуться. Никого не было на берегу. Никого. Только раз охотники увидели свежие следы обезьян. Оау показал на кроны деревьев и обреченно вздохнул. Выслеживать с земли скачущих по веткам обезьян – пустое дело.