– Крыса?
– Да. А реставратор поднял его на смех. «Да, – говорит, – большая крыса с ножом в руках и протокольной мордой. Поймают – увидишь».
Реставратор и остальные грузчики дружно загоготали. А тот, кто подозревал в вандализме крысу, сконфузился и что-то пробормотал.
– Он говорит, что правда видел крысу, – перевел Патрик. – И морда у нее была серая, а ножа в лапах не было. А сейчас реставратор сердится и объясняет грузчику, что в музее нет крыс, потому что это музей, а не амбар какой-нибудь. Что нельзя так безответственно обвинять администрацию в том, что она не следит за санитарным состоянием музея. И вообще, пусть грузчик идет работать и не болтает глупостей.
Понурившись, грузчик ухватил свой угол кровати, и все стали затаскивать экспонат в грузовик.
– Ты считаешь, правда нет следов зубов? – осторожно спросил Тонкий.
– Да ты что! – улыбнулся Патрик. – Это же ре-став-ра-тор! Он эту обивку будет не просто зашивать черными нитками, а собирать, как мозаику, ворсинку к ворсинке. Неужто он крысиные зубы от ножа не отличит?
Сашка кивнул: конечно, отличит. Но все равно странно.
– Подойди к рабочему, а? Уточни, когда он видел крысу и с кем. То есть, может, еще кто-то видел. И у реставратора спроси, правда ли нет следов зубов. А?
Патрик повертел пальцем у виска:
– Зачем?
Тонкий и сам еще толком не понял зачем. Он опустил нос и как в детском саду промямлил:
– Ну пожалуйста…
Патрик пожал плечами и шагнул к грузчикам. С полчаса Тонкий смотрел пантомиму. То есть слова-то он слышал, но не понимал и мог только догадываться, о чем говорят эти трое. Грузчик и реставратор что-то доказывали друг другу, отчаянно жестикулируя. Патрик слушал. На тридцать первой минуте он подозвал Тонкого и объяснил:
– Грузчик видел крысу, и не один – с напарником. Только напарник нынче приболел. Видели, как крыса отрывает кусок от кровати, хотели шугануть, но не успели. Реставратор не хочет слушать. Говорит, нет, и все! – Он помолчал и спросил: – Доволен?
Тонкий приземлился на травку и почесал в затылке:
– Патрик, – изрек он, – А КРОВАТИ-ТО ДВЕ!
– Как две? – рассеянно спросил Патрик, и тут до него дошло.
– В самом деле, – рассуждал он, – вроде не больные и не пьяные, один говорит, была крыса в первый же день, когда вандализм обнаружили, у тебя есть тряпка, крысой отгрызенная; другой говорит, сейчас нет следов зубов…
– Спроси координаты больного напарника, – попросил Тонкий.
Патрик кивнул и шагнул к грузчику. Тот уже понял, чего от него хотят, и калякал цифирьки наслюнявленной спичкой на коробке.
Тонкий пошарил в рюкзаке и достал на свет верного крыса, тряпку и предъявил.
Грузчик закивал и затыкал в Толстого пальцем, мол, он, точно он. Реставратор отобрал тряпку, повертел, потом опустился на колени и начал разглядывать кровать.
Патрик долго пререкался по телефону с полицейским оператором. Оператор не хотел слушать бредни насчет реставраторов и крыс, подлинников и копий. Но едва Патрик упомянул имя русского туриста Александра Уткина, как мигом к Амбуазу был выслан наряд полиции. Слава, она и во Франции слава.
Дальше все было как в кино. Приехали полицейские, оцепили замок, выгнали всех лишних. Патрику было поручено вызванивать больного грузчика, который тоже видел Толстого на месте преступления.
Кровать погрузили в реставрационный грузовичок, людей в полицейскую легковушку, и весь кортеж двинулся в участок.
Французские полицейские участки – не то что наши районные отделения. И полы там чище, и стены покрашены не так давно, и даже хулиганы в обезьяннике ругаются исключительно по-французски. Если не понимаешь слов, то еще неизвестно, ругаются они или, может, читают монологи из классических пьес Мольера.
Но французские стражи порядка такие же чокнутые, как и наши. Один сразу выскочил навстречу, как только они вошли, схватил вновь прибывших в охапку и поволок к себе в кабинет.
Патрик, реставратор и грузчики (за вторым заехали по дороге, у него было перевязано горло, и он смешно сипел) наперебой что-то доказывали усатому полицейскому. Тонкий ждал, пока ему дадут слово.
Усатый сперва слушал, потом начал перебивать и задавать вопросы. На пятой минуте все выговорились и вспомнили о Тонком. Усатый стал задавать глупые вопросы. Патрик переводил: «Как тебя зовут?», «Сколько тебе лет?», «Что ты делал в ту ночь у замка Амбуаз?» Было жутко стыдно перед Патриком, но пришлось рассказывать о призраке, который вовсе даже и не призрак (Петька ржал, но переводил).
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу