Три года назад, обучая здесь шпионов, фон Гадке на всякий случай оставил в одном месте лазейку, и вот сейчас сверхосторожно искал её.
О майн бог, помоги!
Но бог не помог — лазейки нигде не было.
Когда дело касалось подлости, мозгишки оберфобергогердрамхамшнапсфюрера работали на удивление результативно.
Он, как напуганная собакой кошка, взлетел на высокое дерево, по толстой ветке прошёл почти до её конца и фактически оказался уже на территории секретного аэродрома. Фон Гадке мысленно помолился, проклял барона Барана и прыгнул; очухался от страха и быстро пополз, прижимаясь к земле.
Его длиннейшие уши без труда уловили гул мотора самолёта. Он через уши проникал прямо в сердчишко.
Метрах в десяти от самолёта фон Гадке ненадолго остановился, чтобы посоображать. Ему, конечно, не хотелось метрах в десяти от цели допустить какую-нибудь оплошность.
Три солдата и механик о чём-то беседовали. Затаив дыхание от очень большого волнения, фон Гадке подполз к трапу, совершенно перестал дышать, полез наверх, забрался в кабину, задраил люк, и в полнейшем изнеможении откинулся на сиденье. Ууууффф.
Отдышавшись, он включил рацию и очень радостно начал кричать в эфир:
— Слушайте все! Все, кто меня слышит, внимательно слушайте! Готовьтесь пережить катастрофу! Где она будет, секрет! Какой она будет, тоже секрет! Поэтому все дрожите! Говорит оберфобергогердрамхамшнапсфюрер фон Гадке! Я в самолёте с большой бомбой! Хе-хе! Я наизусть знаю карту мира, на которой мною лично с военной точностью отмечены места наибольшего скопления детей! Хе-хе, что будет! Надеюсь, что история человечества меня не забудет! Взлетаю! Трепещите, ребятки! Гуд байдик!
Он прибавил горючего, и моторы взревели. Самолёт почти без разбега оторвался от земли. Из рации послышалось:
— Фон Гадке! Фон Гадке! Вы сели в самолёт-ракету типа «Антихрист-один»! Она ещё ни разу не была в воздухе! Это испытательный образец! Немедленно катапультируйтесь! Катапультируйтесь немедленно!
Не отвечая, фон Гадке судорожно искал рычаг с надписью «бомба» и не мог его найти.
Самолёт-ракета не слушался его — он шёл только вверх почти по прямой, а давно уже пора было сворачивать чуть влево.
Рация надрывалась:
— Катапультируйтесь немедленно! Иначе мы взорвём вас! Ручка катапульты внизу слева!
На лобике фон Гадке от ужасного страха выступил пот и тут же превратился в льдинки. С каждой секундой в кабине становилось всё холоднее, а дышать было всё труднее.
Фон Гадке начал задыхаться: ведь в кабине не оказалось кислородного прибора.
Босые ножки посинели.
— Катапультируйся, дурак фонгадский!
Холодеющей, почти окоченевшей ручкой фон Гадке тянулся к ручке катапульты.
— Через тридцать секунд взрываем тебя, псих ненормальный! Один, два, три…
Он тяяяянуууулся… тяяяянууууууулся…
— Девятнадцать, двадцать, двадцать один…
И в эти оставшиеся мгновения жизни, совершенно осознавая, что смерть его почти уже наступила, оберфобергогердрамхамшнапсфюрер фон Гадке успел подумать лишь об одном: как жаль, как страшно жаль, что ему не удалось уничтожить или сделать ленивыми наших детей! И если бы ему, фон Гадке этакому, предоставилась возможность убить или сделать ленивым хотя бы одного из вас, кто держит эту книгу в руках, не беспокойтесь: оберфобергогердрамхамшнапсфюрер без колебаний отдал бы за это свою фонгадскую жизнь. Призадумайтесь-ка над этим.
«Господи, майн бог! — успело пронестись в головке фон Гадке, когда он уже понимал, что „Антихрист-1“ скоро вместе с ним превратится в пыль. — Дай мне, майн готт, возможность уничтожить хотя бы одного ребёнка! Хотя бы одного киндера! Хотя бы одного анфанта! Или чилдрена! Или бамбино! Дай мне заразить их ленью! Тогда я погибну с великолепным сознанием исполненного долга! Майн гот, помоги мне сделать человечеству хотя бы маленькую пакость!»
Из рации донеслась команда:
— Двадцать девять… Тридцать!
От самолёта-ракеты в мгновение не осталось и пылинки. И от господина оберфобергогердрамхамшнапсфюрера не осталось ни пылиночки.
…И только до сих пор на центральной площади перед центральной шпионской школой Центрхапштаба на пьедестале из чёрного мрамора в стеклянной банке с разбавленным спиртом плавает какой-то старикашка под именем фон Гадке, и молодые кадры отдают ему шпионские почести.
Читать дальше