Вера Головачёва: Подарок нечистой силы

Хока, а это был, конечно, он, спокойно смотрел на мальчика через узкие щели зрачков. Радужная оболочка глаз опять стала ярко-алого цвета. Страшная игрушка стала гораздо тяжелее, чем была раньше, гораздо больше.

Уже не раздумывая, мальчик бросился вниз. Камин, на постройке которого настояла мама, еще не работал, в связи со стоящей на улице жарой, поэтому Костя кинул Хоку в ведро с водой, стоящее на кухне, закрыл крышкой и, для верности, уселся сверху.

Испуганный крик Юльки заставил вскочить его с ведра и броситься в гостиную. Соседка металась около кресла. Сестра, вся мокрая, будто только что вынырнувшая из воды, задыхалась в кресле. Она крепко сжала губы и, казалось, боялась сделать вдох. Глаза ее умоляюще смотрели на брата, рука настойчиво показывала на что-то в районе кухни.

– Что ты с ним сделал? – заорала Юлька.

– Утопил, – отмахнулся Костя, пытаясь привести в чувство сестру.

– Ты что, с ума сошел? – уже не контролируя себя, закричала девочка.

Ничего не объясняя, она бросилась на кухню и вытащила из ведра мокрый клубок шерсти, именуемый когда-то Хокой. Аккуратно, даже бережно положив его на стул, девочка с той же скоростью помчалась обратно.

Ее подруга уже не задыхалась. Она безвольно лежала в кресле, а Костя суетился рядом, то пытаясь найти пульс, то прикладывая ухо к груди сестры, надеясь услышать биение сердца.

Вот где пригодились уроки ОБЖ, к которым дети так легкомысленно относились в школе! Вспоминая наевшие оскомину учебные пособия, развешенные по стенам кабинета, девочка принялась делать подруге искусственное дыхание. Костя, застывший в удивлении при виде ее действий, с ужасом увидел, как изо рта сестры с громким звуком вырвалась струя воды, как девочка мучительно закашлялась и, хватаясь за горло руками, попыталась сесть. Уже не вникая в суть происходящего, парнишка бросился на помощь добровольной сестре милосердия.

– Как ты догадалась? – спросил Костик, с благодарностью глядя на спасительницу своей сестры.

– Я просто вспомнила, – тихо ответила ему Юлька.

Дети сидели в Лидочкиной комнате. Хозяйка лежала на кровати, укрытая одеялом до самого подбородка. Лицо ее было бледно, глаза глубоко запали.

– Я вспомнила, как Лида говорила, что когда она случайно уронила Хоку на пол, у нее резко заболела голова. Я видела, как ты с решительным видом пронесся на кухню и поняла, что ты что-то сделал с игрушкой. И вдруг Лида на моих глазах стала мокрой, как мышь, и будто захлебнулась. Каким-то образом я догадалась, что это из-за Хоки. Остальное ты знаешь.

– Подумать только! Я чуть не утопил собственную сестру! – на лице мальчика был написан искренний ужас. – А если бы тебя не было?

Ноги вдруг отказались его слушаться, и он медленно спустился на пушистый ковер.

– Это значит, – прошептала уже немного пришедшая в себя Лидочка, – что мы не можем уничтожить его физически. Только хитростью.

– А теперь он знает, что мы его раскусили, значит, обмануть его будет уже труднее, – добавила немного оптимизма Юлька.

– К тому же, из-за последнего преступления он стал гораздо сильнее, – подытожил Костик.

Троица являла собой образец уныния.

– Где он, кстати? – вдруг опасливо оглянулась Лида.

– Да не бойся, сохнет на кухне, – успокоил ее брат.

Мужа должны были выписать из больницы, и Наталья Викторовна хотела навести к его приходу идеальный порядок. «Хорошо, что глаза не пострадали при взрыве телевизора, – радовалась она, – а шрам на скуле не такой уж и грубый. Давно надо было выкинуть эту рухлядь, у всех людей приличные современные телевизоры, а мы все ждали, когда доломается старый. Дождались!»

– Фу, какая гадость! – Наталья Викторовна сморщила нос. В спальне дочери стояла невыносимая вонь.

Мама раздернула занавески, распахнула окно. Свежий воздух ворвался в комнату и разогнал запах плесени и тлена, плотной стеной стоявший в комнате.

«Вот и доверяй уборку детям», – думала мама, разыскивая источник неприятного запаха. Где-то в глубине души мелькала мысль, что эта вонь была ей знакома, но сосредоточиваться на такой ерунде ей не хотелось.

Наконец, тонкая струйка столь неприятного для мамы «аромата» привела ее к опустевшему кукольному коттеджу. Розовая мебель перекочевала под кровать, так как все пространство занимал сваленный, зловонный клубок шерсти.

– И на это убожество дочь променяла все игрушки! – возмутилась Наталья Викторовна. Нет, никогда она не поймет своих детей. Как можно отправить хорошеньких Барби и пушистых разноцветных котят в кладовку и водворить на их место это чудовище? Разве такие вкусы были у молодежи во времена ее молодости?!