Валерий Гусев: Привидение с брошкой

Но время шло. И пора настала.

– Собирайся, Алекс, – сказал папа. – Мама нас уже заждалась. Она пирогов напекла.

Мишель, кстати, распорядился зажарить им в дорогу курицу:

– Вам три часа лететь. Со скуки сдохнете. А курица вам поможет не скучать.

Алешка пошел попрощаться со своими друзьями: с лошадьми, с черными лебедями, с петухом сэром Джоном, с Греем. Грей, когда Алешка прощался с ним, обидчиво отвернул морду. А петух на всякий случай отбежал подальше.

Элька подарила Алешке на прощание его портрет в виде Буратино. Лешка не обиделся.

– Приезжай в Москву, – сказал он. – Я тебя там еще не так нарисую.

Время шло, пора настала.

Алешка обошел замок. Потрогал его старинные камни. Постучал каждого рыцаря по стальному брюху. А потом спросил у папы:

– Пап, а если бы Дворецкий нашелся, ты бы его с собой забрал? Или полисменам отдал?

– Ему отвечать бы пришлось за свои дела в Москве.

– Ну и забирай!

Они стояли в это время на галерее. Возле Черного рыцаря. Алешка взял и толкнул его в сторону лестницы.

Рыцарь загремел вниз так, словно катились по ступеням десятки звонких кастрюль. И по дороге он терял все свои составные части. А в самом низу осталась на полу главная часть – сам господин Дворецкий. Немного помятый, но вполне пригодный для привлечения к ответственности.

Думаю, тут многих объяснений не потребуется. Черный рыцарь давно у этой банды служил тайником. Там они складывали свои воровские инструменты, там и сами прятались в нужное время. Дворецкий знал, что из замка ему не выбраться – Мишель усилил всю охрану. Но он знал и то, что Черного рыцаря увезут из замка. И спрятался в нем накануне переезда.

– Ну, малец, – сказал Дворецкий, поднимаясь на ноги, – а ведь я тебя немного уважал. Типа того. И бате твоему тебя не заложил за курево…

Перед аэропортом они заехали в российское посольство и там официально оформили передачу броши от мамули Ангелины в пользу России. На пороге посольства Эля поцеловала Алешку, а Ангелина – Мишеля. А папу никто целовать не стал, у него для этого наша мама есть.

Когда они проезжали мост через Темзу, Алешка вдруг воскликнул:

– Дядя Джим, остановитесь!

На мосту стоял джентльмен и плевал вниз, стараясь попасть в трубу буксира. К нему неторопливо шагал полисмен в дурацкой каске.

– Его надо спасти, – сказал Алешка. – Я его знаю.

Машина остановилась, дверца распахнулась, и папа втянул «плевца» внутрь, машина сорвалась и уехала.

Полисмен лениво посмотрел ей вслед и неторопливо пошел назад в своей дурацкой каске.

– Привет, Жорик, – сказал папа спасенному.

Тот стащил с головы шляпу и заголосил:

– Сергей Саныч! Гражданин начальник! Как же вы меня нашли?

– Случайно, – сказал папа.

– Так я и поверил. – И горделиво добавил: – Вот куда за мной приехал гражданин полковник. Лично. За Жориком. Век свободы не видать!

А папа сказал Мишелю:

– Я же чувствовал – что-то я здесь не доделал.

Когда они прилетели в Москву и мама стала разбирать их вещи, она вдруг воскликнула:

– Боже мой! И вы ее возили в Англию! И вы ее привезли обратно! Бедняжка. – И мама достала из Алешкиного рюкзачка жареную курицу.

– Это другая курица, – сказал Алешка. – Это тебе сувенир из туманного альбатроса. Там все собаки их обожают.

Но, надо сказать, мама без настоящего сувенира не осталась. Дядя Мишель передал для нее красивое колечко в память о своей любви в первом классе.

Такой вот получился еще один сюрприз. Но не последний. Мама решила постирать Алешкину ветровку и стала вычищать ее карманы. И потеряла дар речи. А когда вновь его обрела, то вошла в комнату и протянула папе носовой платок с окурками:

– Это что? Алешка курит?

Папа не растерялся.

– Нет, это он для меня собирал. У нас с деньжатами туговато было.

Прошло время. Мишель прислал письмо, сообщил, что он скоро будет в Москве и зайдет к нам в гости. Он также сообщил, что женился на мамуле Ангелине и теперь у него есть дочь Эль… дива. Эль… гива. В общем – Элька.

И еще он написал, что Грей теперь постоянно живет на дереве. И, видимо, собирается вить там гнездо.

– И щенков высиживать, – добавил Алешка.