Антон Иванов - Загадка домашнего привидения

Потряся перед носом друзей книгой, на которой значилось по-английски «Песни Джорджа Харрисона», Школьникова продолжала:

— Тексты пятидесяти девяти неизданных песен Харрисона с его собственными иллюстрациями. Кожаный переплет и компакт-диск. А еще видите! — распахнула она титульный лист. — Подлинный автограф самого Джорджа! Восемьсот пятьдесят баксов! — с восторгом добавила она. — А тут, — продемонстрировала она вторую книгу, посвященную любви Джона Леннона к Йоко Оно, — вообще алюминиевый переплет. Тоже, между прочим, за восемьсот пятьдесят баксов.

— За такие деньги я сам алюминиевым стану, — пробормотал себе под нос Темыч.

Женька, напротив, в полном восторге вцепился в оба уникальных издания и, устроившись на диване, стал их листать.

— Таиландский славный святой моего папаши тоже хороший, — не хотел уступать пальмы первенства Марат.

— Он не таиландский. Он просто Будда, — вмешался Темыч.

— Какая разница, таиландский или не таиландский, — ответил Ахметов. — Главное, вещь полезная. И позолоты много наложено. А может, он и вообще из чистого золота. Мне папа точно не объяснил.

Темыч, отойдя к друзьям, прошептал:

— Чуяло мое сердце: зря мы сюда пошли.

— Заткнись, — шикнула на него Катя.

— Пожрем и смотаемся, — хищно листал в ожидании праздничного ужина страницы уникальных книг Женька.

— И вообще новые впечатления полезны, — подмигнул друзьям Олег.

— Вы чего там? — не укрылось их перешептыванье от Моей Длины.

— Да так, ничего особенного, — быстро ответил Олег.

— Темка есть хочет, — подхватил Женька.

— Это не я, а он хочет, — возразил Тема.

— Потерпите, — отвечала Моя Длина. — Тимофея надо дождаться. Он сын компаньона моей матери. И еще подружка придет.

— И больше никого не будет? — с удивлением посмотрел Тема на огромный ломящийся от еды стол.

— Мы приглашаем домой только узкий круг друзей, — покровительственно сказала Моя Длина. — А если собирается большая компания, то надо устраивать банкет в ресторане.

— Понятно, — растерянно пробормотал Темыч.

— Порядок, — вбежал в комнату сияющий Пашков. — Если хочешь, Машка, можем проверить систему в действии.

— Слушай, давай-ка лучше потом, — строго взглянул на него Олег. — А то еще что-нибудь выйдет.

— Как хотите, — послушался Лешка. — Но вообще там все четко.

— Вот поедим, тогда и посмотрим, ребенок, — сказала Моя Длина.

— Проходите, проходите! Они давно ждут!

Мгновенье спустя в гостиную вошли невзрачная девица и коротко стриженный парень в ярко-зеленом свитере с аппликациями из белых ромашек, оранжевых семикарманных джинсах и желтых ботинках-гриндерсах с черной подошвой и черными шнурками.

— Тимофей! — восторженно воскликнула Моя Длина.

— Пойду установку выведу из рабочего состояния, — сгорая от ревности, Пашков скрылся в передней.

— Это чего, и есть твой ребенок? — вопросительно посмотрел Тимофей на Мою Длину.

— Для кого ребенок, а для кого и Алексей, — вспыхнул Пашков.

— И вообще, ты наших особенно тут не трогай, — сделал Марат Ахметов шаг в сторону Тимофея.

— Правильно, Марат, — поддержал Женька. — Покажи этому желто-оранжевому.

— Это мы можем, — оживился Ахметов.

— Да вы что? — разом скис Тимофей.

— Так, ничего, — продолжал медленно надвигаться Марат. — Сейчас буду тебя учить уважению к людям.

— Прекратите! — крикнула Моя Длина. — Вы, между прочим, в приличном доме.

— Ладно, — подчинился Марат. — Мы с ним потом на улице потолкуем.

— Не надо на улице, — запротестовал Тимофей. И быстро добавил: — Я вашего Алексея вполне уважаю.

— Давно бы так, Тимоша, — разом остыл Ахметов.

— Я не Тимоша, а Тимофей, — решительно произнес тот.

— Какая разница! — захохотал Марат.

— Между прочим, очень большая, — надулся зелено-желто-оранжевый парень. — Меня так назвали в честь прапрадеда. Он был купцом первой гильдии. Так что мы не какие-то выскочки, а потомственная российская буржуазия.

— Ты на кого по поводу выскочек намекаешь? — тут же завелся Марат, у которого не было прапрадедушки — купца первой гильдии. — Он, значит, потомственный, а мы, значит, так, шалупонь?

— Нет, нет, что ты! — с ужасом глядя на накачанный торс Ахметова, пролепетал Тимофей. — Никаких намеков. Просто я объяснил, почему меня нельзя называть Тимошей.

— Раз просто, то ладно, — еще раз проявил широту души Ахметов. — Только вообще я тебе советую: осторожней на поворотах. А то у нас с этим строго.