Антон Иванов: Загадка случайного попутчика

— Мы, видишь ли, Нина, с тобой целыми днями трудимся в своей фирме! — громовыми раскатами разносился по всей квартире голос отца. — Я гроблю последние силы на бесконечные переговоры с иностранными партнерами! Наконец, у меня выдается два выходных дня за неделю! Только два дня!

— Боренька! Ты уже весь стал красный! — с большим волнением посмотрела на мужа Нина Ивановна.

— Ничего! Скоро посинею! — угрожающе изрек папа Олега. — И вы меня похороните! Потому что человек имеет право на отдых. И вот, когда я сегодня хотел для разрядки и успокоения нервов разобрать бумаги на антресолях, на меня вываливается всякая пакость! И мало того, что мои антресоли, где у меня хранится архив фирмы, заваливают съестными припасами совершенно посторонние дети, мой оболтус-сын говорит, что его друзья приготовили это для какого-то идиотского дня, который такой же, как был вчера, но только через неделю!

— Боренька, что ты говоришь? — всплеснула руками мама Олега.

— Это не я говорю! Это он говорит! — простер руку к сыну разгневанный родитель.

— Не приставай к ребенку, — немедленно вступилась мать за Олега. — У него возраст трудный. И в школе такая нагрузка.

— У меня тоже нагрузка, — заявил Борис Олегович. — И я требую, чтобы мне объяснили по-человечески, когда эти идиоты пойдут в свой поход и почему я должен держать их продукты среди своих деловых бумаг?

— Ты не должен, — ответил Олег. — Просто они попросили.

— Они попросили! — взревел отец. — Они попросили, а я должен теперь в этом пшене целый день как курица ковыряться? — вытряхнул он на пол солидную порцию пшенной крупы, попавшей ему за шиворот. — А если тебя в следующий раз вообще попросят собственного отца убить, ты тоже согласишься? Звони им немедленно! Пусть забирают свое барахло!

— Не могу, — развел руками Олег.

— Почему не можешь? — с изумлением поглядел на него отец.

— Боря, давай я тебе все-таки валокординчика дам, — вкрадчивым голосом предложила Нина Ивановна.

— Отстань, — отмахнулся Борис Олегович. — Пусть он мне сначала ответит, почему его друзья не могут забрать свои вещи?

— Их нету, — ответил Олег. Если бы скандал разразился чуть позже, мальчик наверняка бы уже придумал, что объяснить отцу. Но спросонья голова работала плохо.

— Их, значит, нету, а вещи их тут! Отец пнул ногой валявшийся рядом котелок и тот со звоном покатился по коридору.

— Может, конечно, кому-нибудь этого и покажется мало, — сардонически захохотал Беляев-старший, — но мне, лично, более чем достаточно! Особенно в субботу утром, когда я решил спокойно заняться разборкой бумаг на антресолях!

— Да я не про вещи, — внес некоторую ясность сын. — Их самих нету.

— Где же они? — последовал новый вопрос отца.

— В походе, — ответил Олег.

— Нина! Я не могу! — схватился за голову Беляев-старший. — В каком походе? — повернулся он к Олегу. — Ты же мне только что сам сказал, что эти три чертовых идиота собрались в поход в точно такой же день, как вчера, только через неделю.

— Значит, в следующую пятницу, — подсказала Нина Ивановна.

— Именно! — воскликнул Борис Олегович, — у меня от общения с нашим сыном скоро вообще пропадет дар речи! Отвечай, Олег, — нахмурился отец. — Почему они раньше времени ушли в поход, а вещи свои оставили?

— Ну-у… — Олег нервно потеребил дужку очков. — Они вчера в другой поход ушли.

— Лучше пойдемте завтракать, — позвала Нина Ивановна. — На кухне все стынет.

— Тогда быстро за стол, — неожиданно успокоился Борис Олегович. — Какое мне в конце концов дело до трех оболтусов, которые все время ходят в походы, — уже вполне мирным тоном добавил он. — Только будь добр, — поглядел он на сына, — убери все их барахло к себе в комнату. Взял чужие вещи, вот и живи, как на складе.

— Уберу, папа! — пылко пообещал Олег. «Слава Богу, остыл», — с большим облегчением добавил он про себя.

— Вот и хорошо, — в свою очередь обрадовалась мама. — Пойдемте скорее пить кофе с рогаликами. Я их подогрела в духовке.

— И аппетит что-то разыгрался, — стряхнув с плеч остатки пшенной крупы, бодро направился в кухню Борис Олегович.

«Вроде бы пронесло», — совсем успокоился Олег.

Однако с выводами он явно поспешил. Беляев-старший уже направлялся на кухню, когда с антресолей вывалилась еще одна банка тушенки. Она с таким грохотом шмякнулась об пол, что Борис Олегович вздрогнул и обернулся.

— Нет! Я так жить положительно не могу! — взвыл он. — Мало вы мне потрепали нервов своими расследованиями, так теперь еще банки всякие на голову сыплются!