Антон Иванов - Загадка старинных часов

— Устами птички глаголет истина, — фыркнула Варя. — Я, например, за гирлянду.

— Я — за калейдоскоп, — определился в своих пристрастиях Луна.

— Пожалуй, я тоже. — Муму проявил мужскую солидарность, хотя вообще-то ему больше всего нравилось собственное название.

— Необходим консенс-сус, — зациклился на политической лексике попугай.

Друзья разом грохнули.

— Если Птичка и дальше будет продолжать в том же духе, то запросто выдвинет свою кандидатуру в президенты.

— А почему бы и нет? — откликнулась Варя. — Оперение яркое, внешность эффектная, и говорить умеет.

Птичка Божья, покинув укрытие под столом, вышел на середину комнаты, залопотал что-то неразборчивое и вдруг хорошо поставленным мужским голосом на одном дыхании выпалил:

— Долой кор-рупцию! Я — ор-рел! Гер-расим тр-рус!

— Нет, ребята! — замахала руками Варя. — Все-таки нельзя его в президенты. Иначе Мумушечке нашему срочно придется эмигрировать.

— Эмигр-рировать, — повторил попугай и с достоинством удалился под стол.

— Я полагаю, неплохо бы нам вернуться к газете. — Герасиму надоели Варины подтрунивания. — Насколько можно понять, большинство за название Ивана.

— Потому что оно самое точное. — Голос Дятловой прозвучал трепетно, и она одарила Холмского очередным нежным взглядом.

— Варька, — как-то слишком уж равнодушно проговорила Марго. — По-моему, нам придется подчиниться квалифицированному большинству.

— Как сказал бы Птичка Божья, — фыркнула подруга.

— Птичка Божья — хор-рошая птичка, — мигом отреагировал попугай. — Гер-расим — р-редиска!

В следующее мгновение Муму с истошным воем взвился на ноги.

— Экий ты стал у нас впечатлительный, — усмехнулась Варвара. — Подумаешь, редиской назвали.

— Да эта тварь меня в ногу клюнула! — с возмущением проорал Герасим. — Курица экстремистская! Террорист!

Попугай с явной издевкой закудахтал.

— Марго! — позеленел от ярости Каменное Муму. — Умоляю: убери его, пока не поздно.

Девочка поняла, что резерв терпения у Герасима исчерпан.

— Пойдем, Птичка. — Нагнувшись, она с ловкостью подхватила попугая на руки. — Там нас бабушка ждет.

— Несанкционир-рованный ар-рест! — голосом известной нарушительницы спокойствия Валерии Новодворской сообщил присутствующим Птичка Божья. — Бабуш-шка, бабуш-шка! Подр-ру-га, спаси! — продолжал он уже в коридоре.

— Фу-у! — выдохнул с облегчением Герасим. — Теперь хоть расслабиться можно.

И он впервые за весь вечер спокойно развалился в кресле.

— А мне, например, этот парень нравится. — Сеня снова встал на защиту попугая. — Не понимаю, Муму, чего он с тобой всю дорогу такие крутые разборки устраивает?

— Вопрос не по адресу, — буркнул Герасим. — Кто устраивает, у того и спрашивай.

Марго вернулась.

— Ладно. С названием решено. А чем его напишем? Красками?

— Ой, ребята, — оживилась Наташка, — я принесла потрясающую специальную бумагу. Может, из неё буквы и вырежем?

И, слазив в сумку, она вытащила папочку с цветными листками.

— Видите? Блестит, фосфоресцирует, и буквы выйдут как будто выпуклые. А если ещё все их сделать разных цветов, получится настоящий калейдоскоп.

— Молодец, Наташка! — воскликнул Иван.

Марго отказывалась верить своим ушам. Она украдкой кинула взгляд на Ивана. Сердце у неё екнуло. Мальчик с вполне искренним восхищением смотрел на Наташку. А Дятлова просто светилась от счастья.

— Давайте-ка посчитаем, сколько нам нужно вырезать букв. — Луна уже взялся за дело.

Схватив карандаш, он написал на листке бумаги: «Новогодний калейдоскоп».

— Двадцать одну, — после короткой паузы продолжал Павел. — Нас с вами семеро.

«Лучше бы оставалось шестеро». — Маргарита была полностью погружена в невеселые размышления.

— Очень удачно, — тем временем говорил Луна. — Как раз по три буквы на каждого. Сейчас распределим и быстренько сделаем.

— Но они же получатся разные, — возразила Наташка.

— Вот и хорошо, — понял Баск замысел Луны. — У нас же калейдоскоп, а не Третьяковская галерея.

— Почему Третьяковская? — не поняла Дятлова.

— Это, Наташенька, он так, к слову, — язвительно отозвалась Варя.

— А-а, — протянула Дятлова и вновь уставилась на Ивана.

— Ну, — сухо произнесла Маргарита. — Может, за дело возьмемся? Чур, первые три буквы мои.

Никто с ней не спорил. Остальные тоже выбрали себе буквы. Работа закипела. Не прошло и пятнадцати минут, как верхнюю часть ватмана украсила разноцветная пляшущая надпись. Такое начало всем показалось многообещающим.