Дмитрий Щеглов - Троглодит

– Гульчатай! Ты где моя ласточка?

Тишина!

Брехунец замолчал. Обрадованные перекуру, мужики стали доставать сигареты, в первую очередь пытаясь угостить рассказчика. Затянулись, понимающе глянули друг на друга, и приготовились услышать самую захватывающую часть рассказа, где обычно Брехунок штабелями укладывал влюбленных в него красавиц. Именно ради этой упоительно-грешной части ему обычно прощалась сюжетная витиеватость повествования. Пока он рассказывал, народу добавилось. Самые нетерпеливые начали подбивать Брехунца к столь любимой ими развязке.

– Сексу давай!

– А бабы, бабы где?

– Чего молчишь!

– Али утоп?

Брехунец медлил. Любил он довести котел нетерпения до взрыва. Наслаждался людской слабостью и собственной популярностью. Дождался, услышал заискивающий голос:

– Брехунок, мы все молчим!

– Скажи, какие там бабы?

Перекур закончился. Довольный Брехунец ощерил рот:

– Аб. баб. бы!

– Да, бабы!

– Вдруг слышу над головой: – Аб. баб. бы! – открыл я глаза, а от меня метрах в трех стоит троглодит: голова – черная, грудь – рыжая, челюсть – лопатой, волосатый весь от ног и до загривка, на плечи спадают грязные волосы. Смотрит он на меня и талдычит вроде тебя одно и тоже: – Аб. баб. бы!

Брехунец, довольный тем, что так удачно вписался в поворот импровизированного сказа, толкнул в живот любителя клубнички.

Опешил я. Волосы дыбом стали. Мне ведь в институте про амазонок рассказывали, лапшу на уши вешали, а тут зверь-человек. Сам под три метра ростом, взгляд дикой, но хитрый. Что мне делать, банкует-то этот троглодит. Я окоченел уже весь, ему и показываю, мол, руки уже не двигаются, вытащи. Рявкнул он еще раз свое: «Аб. баб. бы», лег животом на лед, да ручищей своей и схватил меня за хохолок. Как морковку с грядки выдернул меня из болота клон поганый. Отполз, встал на ноги, да так и повел сбоку, как нашкодившего юнца. А я рад, бегу рядом, думаю, к жилью приближаемся, откуда дымок шел. Сейчас согреюсь, обсохну.

Как бы не так! Гляжу, что такое, на поляне костер, на костре стоит большой казан, в нем вода налита, а под казаном дрова чадят. Ту же рядом стоят понуро четыре ордынца, руки у них связаны и с ними древняя старуха, а парадом командуют два трехметровых волосатых амбала. Привел меня мой лохматый спаситель к костру, толкнул к сумрачной орде, и что-то радостно пролаял на своем диком языке. А я мокрый весь, коченею на ветру, ищу глазами дворец с амазонками. Только нет никакого дворца, Китеж града. Жилье неподалеку – это полуврытый в землю длинный сарай с окнами из бычьих пузырей. Смотрю, ордынцы увидели меня, обрадовались. Старуха руки ко мне тянет.

– Где Гульчатай? – спрашиваю ее.

– Мянам! Мянам! – отвечает она, тыкая себя в грудь и показывает, раздевайся, мол, и лезь в котел с водой, иначе замерзнешь. А котел огромный, быка там сварить можно. Попробовал я воду рукой, самый раз, вода теплая. Разделся и показываю троглодиту, сажай мол, меня туда. Тот обратно хвать меня за хохолок и бульк в котел. О, благодать! О кайф! Тепло по телу разлилось, вроде стакан водки хлобыстнул. Стал я оживать, мысли появились. Старухе кричу, одежду суши. Поняла без перевода старая карга, развесила белье. А троглодиты развязали ордынцам руки, те кланяются мне в ноги, руки к небу возносят и восклицают:

– О, руссо! Исуссо! Яман якши баран!

И хворост тянут в костер. Огонь разгорелся, я окончательно пришел в себя, смотрю начало припекать. Только не дурак же я, соображаю, что-то тут не так, как мне в институте начальство мозги компостировало. Не амазонок они наклонировали, а вот этих пещерных, волосатых троглодитов вместе с ордынскими бомжами. Склонировали и бросили на произвол судьбы, почти, как у нас в стране сейчас, выживайте сами, если можете. Сообразил, я это и думаю, не моим спасением озабочены эти волки позорные, что расселись вокруг котла, а своим обедом.

Ишь, какие голодные взгляды у всех. Ждут. А чего ждут и так понятно, ждут когда я сварюсь. Пока клоны жили в институте, окультурились они, оценили по достоинству приготовленную на огне пищу. Старуха потихоньку подбрасывает в костер сучья, три троглодита достали огромные половники, ждут в нетерпении, пока вода закипит и я хоть немного уварюсь, а в это время четыре ордынца, глядь, что на них никто внимания не обращает, потихоньку встали и цепочкой потянулись на другой конец острова. Мне кажется, не появись я вовремя, одного из них ждала участь капитана Кука. А огонь сильнее разгорается, времени у меня цейтнот, как из котла живым выбраться? Вот задача, вот вопрос, всем вопросам, вопрос. Но и тут я не сплоховал!