Вадим Селин - Верните мне мозги!

— Кто — «кто»? — не поняли все.

— Да пацан этот, что Таньке бумажку принес, — пояснила Кристина. — Кто это был, знаете?

— Да пацан какой-то, — ответили все. — А чего ты орешь как больная?

Кристина направилась к выходу из класса, плотно, на замок, закрыла дверь, расширила глаза и зачем-то согнулась в коленях, как бы приседая на невидимый стул. Все поневоле притихли. Всех заинтересовала странная Кристинкина поза. В классе повисла напряженнейшая тишина.

— Да это же был… Вася Василюк! Помните, он умер в прошлом году на уроке рисования — учительница внезапно сошла с ума и ткнула ему в сердце кисточкой. Я тогда про него еще делала стенгазету, запомнила это лицо на всю жизнь. Вспомнили?

Все почесали подбородок, вспоминая. И вспомнили:

— Точно! Это он, Василюк! Офиге-е-еть… Но как же это?

— Может, он воскрес? — предположил кто-то. Но на это предположение никто не среагировал.

— А что с кисточкой стало? — продолжал интересоваться тот «кто-то». — Ее вытащили? Добро не пропало? А какая она была? Беличья?

— Это точно он. Точно, — повторила Кристина, словно убеждая саму себя. — А язык его фиолетовый видели? Такой только у мертвецов бывает. В основном у повешенных, — деловито уточнила она. — Но, наверно, и у убитых беличьей кисточкой тоже.

Все потрясенно молчали. Никто не знал, что сказать. Именно поэтому и молчали.

Кристина обратилась к Таньке:

— А чего он к тебе подходил?

— Ну-у, эээ… — уклончиво ответила та.

Все подозрительно посмотрели на Таньку.

— Ты что, умеешь общаться с мертвыми, вызывать их из могилы? Чего это к тебе приходил мертвый Василюк, а? Отвечай!

Но Танька словно в рот воды набрала и не открывала его, боясь, что она выльется, — как уже упоминалось, она ничего не могла понять, а посему хранила таинственное молчание и смотрела на мерцающие лампы дневного света, которые почему-то мерцают, как дебильные, во всех кабинетах всех школ мира.

Кристина своей немалой грудью пошла на бедную Таньку:

— Быстро признавайся, зачем к тебе приходил Василюк!

— Да не знаю я! — со слезами в голосе ответила Танька. — Я ничего не знаю! Ничего! Отстаньте от меня! Какие вы жестокие! Ух!

Она подхватила свои вещи и выбежала из класса.

«Одни беды! — думала Танька, выметаясь из школы. — То мозги мои крадут средь бела дня, то Василюк ко мне припирается… Почему именно он принес записку? Почему? А кто такой Серега Штопор? Бли-и-ин, кому расскажи — не поверят!»

Дельные мысли в голову не шли, а бездельных — хоть отбавляй, расфасовывай и продавай.

Танькины ноги сами собой понесли свою обладательницу в сторону улицы Береговой. Опомнилась девчонка, только когда увидела табличку «Ул. Береговая, 40». До встречи с таинственным Серегой Штопором оставалось еще добрых пять часов, Танька развернулась и отправилась бесцельно слоняться по городу, пытаясь понять, что за чушь творится.

Ей казалось, что происходящее с ней мог бы придумать только какой-нибудь писатель, у которого вдруг снесло крышу, ведь в жизни такого не может быть… И нормальные писатели такой ахинеи не придумывают… Словом, с каждой секундой Танька офигевала все больше и больше.

Окончательно она офигела тогда, когда ее ноги пришли к центральному парку города, неподалеку от которого расположилась толстуха со счастливым румяным лицом, одетая в фартук с петушками и торгующая какой-то выпечкой.

В Танькином животе заурчало. Нос уловил чудесный манящий запах той самой выпечки.

— Свежая, только что из духовочки, бредятина на постном масле! Рафинированном! — кричала тетка. — Бредятина! Подходи, покупай, налетай!

Танька подумала, что ослышалась.

— Простите, что вы продаете? — спросила она у тетки.

— Бредятину, — ответила тетка и достала из огромного тазика, накрытого полотенцем, какую-то штуку, напоминающую свадебные «орешки». Но еще больше эта штука по своей конструкции напоминала качественно сложенную дулю. — На, попробуй бесплатно, — и протянула «дулю» Таньке.

Танька пожала плечами и взяла «дулю». Откусила кусок, прожевала, проглотила. По вкусу бредятина на постном масле напоминала тефтельку, хотя никаких тефтелек в ней не было.

Во время поедания бредятины на постном масле Танька отвернулась от продавщицы, рассматривая рекламный щит на той стороне дороги, а когда развернулась обратно, чтобы выразить свое восхищение «дулей»… тетки не было!

— Тьфу, — сплюнула в сердцах Танька и закричала: — Тетка! Вы где?