Мариэтта Чудакова - Завещание поручика Зайончковского

Визит к Мозгалеву был первой ее реакцией на услышанное и уже увиденное.

И Мозгалев, как ни смешно, несколько смешавшись от лицезрения непреклонной юной барышни, а также, не скроем, застывших у дверей его кабинета в виде античных статуй Леши и Сани, неожиданно для самого себя в ответ на ее суровый вопрос о рыбной ловле пробормотал что-то вроде:

– Да… у хариуса сейчас самый клёв…

Женя продолжила допрос:

– Какая рыбная ловля, какой хариус, когда у вас люди не могут детям простыни купить – они у них на грязных матрасах спят?

– Какие дети?..

– Вы в доме Зубавиных были когда-нибудь? Семеро детей: три девочки, четыре мальчика. На обед – голимая, – Женя щегольнула словцом своей бабушки, заимствованным ею от суздальской няни, – картошка без масла! На простыни – только девочкам хватает!.. У их отца работы нет совсем, с утра уходит – ищет, где подработать! И еще – почему вы разрешаете в вашем уникальном районе санаторий туберкулезный уменьшать, когда его наоборот расширять надо? Дети же в вашей республике туберкулезом болеют! Больше, между прочим, чем в других местах!

Мозгалев просто-таки не верил своим ушам и глазам. Он еще не нашелся, что ответить наглой девчонке, как в разговор вступил Лёша:

– В общем, так. Мы спешим вообще-то. Но завтра заглянем снова. Если увидим, что Зубавины в том же положении, – в Москве найдем кого поставить в известность, какое вы себе тут теплое место оборудовали. Сильный сквозняк, во всяком случае, обещаем твердо.

И все трое исчезли из кабинета Мозгалева, будто были они не людьми, а привидевшимися ему призраками.

…Уже подумывали выдвигаться – другого слова для обозначения начала движения Женя, вслед за Лешей и Саней, уже и в мыслях своих не употребляла. Но перед этим решили не то чтобы поплавать – Федя Репин ясно объяснил, что о плавании в Катуни, за исключением особых мест, речи быть не может, – но хоть ополоснуться. Было все-таки по-настоящему жарко.

Расположились у бурлящей воды, на камнях. Широкая прибрежная полоса убитого сероватого влажного песка не очень-то манила улечься на него.

Считается, что разные мысли не по делу приходят нам в голову случайно. А мы бы этого не сказали. Или уточнили бы это соображение таким образом: как когда. В очень далекие времена в России было учреждено «Общество спасения на водах». Женя узнала о нем у отца – он даже нарисовал его флаг: белый с красным крестом, за ним – два синих якоря, а в центре креста – императорская корона. Ей тогда прежде всего очень понравилось название, и флаг тоже. И она сразу подумала, что хотела бы быть его членом: в советское и последующее время оно как-то продолжало свое существование. И почему-то вспомнила об этом именно сейчас, глядя на буруны.

И тут же раздался истошный мальчишеский крик:

– Коля! Коля!..

Слева от них на берегу мальчишка лет пяти, заливаясь слезами, протягивал к воде руки, а мимо них пронеслось загорелое тело мальчика постарше, отчаянно боровшегося с кипящей водой.

Никто не успел оглянуться, как Женя была в реке.

Леша и Саня кинулись к воде, но на поверхности воды девочки уже не было. Не видно было и мальчишки. Все произошло в считаные секунды. Саня бросился в воду и энергичнейшим кролем поплыл вслед.

Те, кто никогда не видели, как Женя плавает, всегда были в шоке (или, как говорит Женина мама, столбенели ), наблюдая это в первый раз: девочка бросалась в воду – и исчезала…

Близкие-то друзья прекрасно знали ее привычки. И сразу начинали медленно считать про себя до шестидесяти. А те, у кого, как у Феди, всегда были на руке командирские часы, засекали время.

Друзья знали – до минуты можно было не волноваться. После минуты следовало начинать высматривать Женину голову – но не ближе, чем в сорока метрах от берега. Именно это расстояние Женя переныривала безо всякого труда, прихватывая порой еще пять-десять метров.

Но это – не в ледяной Катуни…

…Сильно загребая правой рукой, она плыла сейчас – вернее, пыталась плыть – к берегу в семидесяти примерно метрах ниже по течению. Вода, несшаяся с горного ледника, обжигала холодом. Левой рукой Женя держала под подбородок мальчишку – так, чтоб рот и нос его были над водой. Нахлебаться воды он успел, но был живой и в сознании – и даже не хватал судорожно Женю за руки, понимая, что она его спасает. У нее немели от холода руки, свело ногу, до берега было близко, но бурная Катунь тащила ее назад, к середине реки…