Валерий Гусев - Коллекция в бегах

– Уишня – это кто? – спросил Алешка. – Зверь такая?

Хохлатки дружно прыснули смехом.

– Ой, хлопчик! Який же ты смешный. Чи ты ни бачив уишню? Ото ж вона! – И Паша или Глаша показала на банку с вареньем. – Приезжайте к нам на Украйну. У нас и уишня, и вареники, и сало. А кавуны якие! Вот прямо с Иваныча.

Тут я сразу догадался, что кавун – это по-украински арбуз. По сходству с Ван Ванычем.

Вообще, эти хохлатки все время перескакивали с одного языка на другой. Говорят по-русски, а потом вроде как бы вспоминают, что они из «ридной Украйны» и перескакивают на украинскую речь. Но по-русски они все-таки говорили как-то привычнее. А по-украински как бы актеры на сцене, не очень уверенно.

– Скучилась по Украйне, – грустно сказала Паша Глаша (или наоборот). – Давай заспиваем. – И завела звонким голосом:

– Он, пид уишнею, по-пид черешнею…

Но больше петь не стала. Мне показалось, что из всей этой украинской песни она только одну строку и знала.

– Однако, – Ван Ваныч отставил пустую чашку, – пора и честь знать. А то приедет строгий полковник с работы, усталый, а тут гости расселись. Про Украйну поют. Про вишни да галушки.

– Строгий полковник не скоро приедет, – грустно сказала мама. – Он в командировке.

– Далеко уехал? – посочувствовал Ван Ваныч. – В дальний город?

– Он мне не сообщает, – мама вздохнула.

– Ну да, ну да, – покивала арбузная голова с понятием, – такая работа… Вся секретная… Опасная…

– Ничего не опасная! – врезался Алешка. – Папа всякими приемами владеет и стреляет с двух рук!

– Ну! – Тыквы Паша и Глаша аж подскочили. – Настоящий полковник!

И мама опять повеселела. Она у нас как ребенок.

– Спасибо за компанию, – Ван Ваныч встал. – Я у вас душой отдыхаю. От одиночества.

– А вы женитесь, – со знанием дела посоветовал Алешка.

– Да невесту никак не найду, – посмеялся Ван Ваныч.

– Ни фига себе! – Алешка безмерно удивился. – А тетя Паша с тетей Глашей разве не невесты? Пироги пекут, стенки штукатурят, опослю всякую красят… – И добавил: – Гарны дивчины, хохлатки.

Ван Ваныч чуть не треснул от смеха. Как переспелый арбуз.

– В том-то и беда, Леша, – отсмеялся он, – никак не выберу, которая лучше.

Выбрать, в самом деле, было трудно: и Паша, и Глаша обе на одно круглое лицо. Только одна любит пироги с мясом, а другая – с яйцом. А какая какие я уже и забыл. А по лицу не видно.

Когда они ушли, мы с Алешкой тут же забрались на свой чердак. Алешка взялся за бинокль и «провожал» наших гостей.

– Руками, Дим, машут, – хихикал он. – Спорят. Наверное, решают, кому за Ваныча замуж выходить. Подерутся еще. – Тут он расхохотался во все горло – научился у Ваныча. – Дим, а если Арбуз и Тыква поженятся, то какие у них детки будут? В виде дыни, что ли?

Но вдруг он резко прервал смех. И вообще замолчал. Втюрился в бинокль, как прилип.

– Ты чего? – спросил я. – Белого медведя на отдыхе увидел?

– Черного волка, – сквозь зубы проворчал Алешка.

Черных волков на отдыхе я еще у нас на даче не встречал. Интересно стало. Поэтому я тоже глянул в окошко и без всякого бинокля сначала увидел не слабо знакомый красный «Форд» – он стоял поодаль, а поближе – длинную красивую машину, даже не знаю какой марки.

Возле нее, потупившись, стояли Ван Ваныч и Паша с Глашей. А перед ними, опершись на распахнутую дверцу машины, – усатый, длинный и худой дядька в черном костюме и с широкополой шляпой в руке. И он что-то им сердито говорил. Будто директор школы отчитывал нерадивых учеников третьего класса.

Алешка не отрывался от бинокля.

– Дим, я этого черного дядьку в шляпище где-то видел.

Мне стало смешно и я сказал:

– На презентации. В Кремле.

– Может быть, – задумчиво согласился Алешка.

– Что-то я не помню, чтобы тебя в Кремль приглашали.

– Что-то я тоже, – покорно согласился Алешка. Или машинально.

Усатый дядька еще что-то сердито сказал, положил на голову широкополую шляпу, и… я тут же «вспомнил», где я его видел. Точнее, не его самого, а здорово похожего на него актера Боярского. Или наоборот, так, наверное, правильнее.

– Узнал, Леш? – спросил я. – По шляпе? И по усам?

– Нет, Дим, это не д’Артаньян Боярский. Но я его точно видел! И тоже в телевизоре… Во, сел в машину, поехал. Одни, Дим, странности кругом.

– Да какие странности! Заблудился мужик, спрашивал, как проехать. Вот и все твои странности.

– Дим, они ругались, это точно. Он на них орал… Где же я его видел?

Алешка опустил бинокль, вздохнул: