Фиона Келли - Игра

Он сильно сжал карандаш и начал яростно царапать им журнал, лежащий перед ним. Мэдди набрала в грудь воздух и спросила: — А как Уилл оказался на дереве? Ну конечно! Вот что не давало ей покоя, когда она рассматривала газетную вырезку миссис Грир! Это было странно. Уилл был один в саду. А дерево-то было высоким, с гладким стволом. Фотография всплыла в ее памяти: самые низкие ветви были над головой миссис Грир. Долговязый одиннадцатилетний Джеймс мог подпрыгнуть и ухватиться за нижнюю ветку и, подтянувшись, залезть на нее. Но семилетний Уилл, который был намного меньше ростом, никак не смог бы этого сделать.

— Я же сказал, он вскарабкался на дерево, — уныло повторил Джеймс.

— Как? — переспросила Мэдди. — Я видела это дерево на снимке в газете, Джеймс. И не понимаю, как он мог залезть на дерево — ветки были слишком высоко.

Джеймс не отвечал. Его взгляд был прикован к столу, где он сосредоточенно тыкал кончиком карандаша в страницу журнала.

Мэдди взглянула на журнал — ее сердце бешено заколотилось.

Рука Джеймса поднималась и опускалась. Вверх — вниз. Резкие, быстрые сильные движения. Кончик карандаша уже раскрошился. Джеймс вонзал карандаш в фотографию Уилла.

Он выкалывал брату глаза.

Мэдди застыла от ужаса. Ей казалось, что сердце вот-вот разорвется. Она следила за Джеймсом, который пододвинул к себе следующий журнал. И снова сломанный карандаш вонзился в глаза на снимке — зачерняя их, разрывая, ослепляя.

Казалось, Джеймс вообще забыл о ее существовании, но вдруг поднял на Мэдди глаза и улыбнулся.

— Это должен был быть я, — хрипло произнес он. — Это был бы я, там, на корте. Выигрывал эти матчи, получал все внимание и славу.

Рука Мэдди скользнула в карман, пытаясь нащупать мобильник. Его там не было! Наверное, выпал по дороге. Ей стало дурно…

— Меня это не особенно волновало раньше, до открытого чемпионата Америки прошлым летом, — продолжал Джеймс странным незнакомым голосом. — Он сломал мне жизнь. Если бы я не полез на то дерево, чтобы спасти его, если бы из-за него мы не упали, то во всех этих газетах был бы я! — его карандаш наносил удары снова и снова. — Меня бы фотографировали. И сейчас я играл бы на Центральном корте!

Мэдди была жутко напугана. С Джеймса как будто сползла маска, и под ней обнаружилось что-то ужасное. Она облизнула пересохшие губы. Только без паники. Держать себя в руках.

— Мне очень жаль, — пробормотала она. — Правда, Джеймс, мне так жаль. Но… — она придвинула ноги ближе к стулу, балансируя на кончиках пальцев, и готовилась к рывку, — …но это был просто несчастный случай. Уилл не виноват. Никто не виноват.

Вдруг ножки ее стула громко проскребли по полу.

Джеймс уставился на нее. Мэдди сглотнула. «Только не показывай страх», — сказала она самой себе.

— Я пойду, Джеймс, — спокойно произнесла она и медленно поднялась, не спуская с него глаз.

Джеймс тоже поднялся. Наклонив голову, он пронизывал девушку безумным взглядом. Внезапно он расхохотался, но в этом смехе не слышалось веселья.

Молодой человек опустил руку в карман и вытащил мобильник.

— Знаешь, что это такое? — спросил он.

Мэдди молча смотрела на телефон. Обойдя стул, она встала за спинку и крепко ухватилась за нее, готовясь к обороне.

— Знаешь, что это у меня, Мэдди? — повторил Джеймс. — Это месть.

Он начал нажимать на кнопки, шепотом называя цифры.

Мэдди спиной отступала к двери. Вот она уже почти нащупала ручку двери. Джеймс снова взглянул на нее.

— Слишком поздно, — улыбнулся он. — Я сделал это. Назад дороги нет.

Рукой Мэдди наконец схватилась за дверную ручку. Девушка повернула ее, чуть отодвинулась в сторону и потянула дверь на себя. Выскочив, Мэдди хлопнула дверью и опрометью ринулась по коридору. Ее сердце выпрыгивало из груди, а кровь стучала в висках.

— Гейм за мистером Андерсоном. У мистера Андерсона и мистера Тэннера по шесть геймов в финальном сете и по два сета.

Зрители просто сходили с ума. Уилл удержал свою подачу, и ему почти удалось взять подачу австралийца. Но Тэннер удержался с помощью двух подач на вылет. Атмосфера на Центральном корте накалилась до предела. Несмотря на ничью, Тэннер начал терять терпение. Уилл стоял на задней линии и готовился подавать.

Где-то среди зрителей сидел неприметный человек. Он был одет просто, но аккуратно — тенниска без воротника и хорошо сшитые бежевые брюки. Гладкое лицо с мягкими чертами обрамляли светло-каштановые волосы, коротко подстриженные и уложенные. Глаза были скрыты под круглыми стекляшками темных очков в тонкой оправе.