Поль-Жак Бонзон - Тайна «морского ежа»

Послушай, — сказал Корже, — попытайся вспомнить; ты ведь часто витаешь в облаках, может, ты просто забыл. Ты открывал эту коробку с тех пор, как мы приехали в Пор-ле-Руа?

Я даже не расстегивал этот карман… но, может, это сделал кто-то другой, как Тиду…

Бифштекс, Сапожник и Стриженый замотали головами. Никто не трогал коробку, а я был уверен, что никакой резинки на ней не было.

— Странно, — заявил Корже. — Значит, кто-то подложил нам эту брошь уже после Лиона — и забыл надеть резинку.

Стриженый разразился хохотом.

— А я-то думал, что на стоянке нужно следить за своими вещами! Тут все наоборот, нам тайком делают подарки.

Вдруг Сапожник, который искал что-то между сумок, торжествующе объявил:

— Вот эта резинка! Она лежала здесь, между спальными мешками Гиля и Бифштекса.

Гиль сразу же узнал резинку. Теперь все смотрели на меня.

— Знаешь, Тиду, наверно, ты ее просто не заметил, когда открывал коробку, и она упала.

— Я дам руку на отсечение: ее тут не было! Чтобы убедиться самому, я надел резинку на коробку. Она так крепко охватывала крышку, что я никак не мог снять ее, не заметив.

— Ерунда какая-то, — сказал Корже.

Я взял у Гиля брошь, чтобы рассмотреть ее поближе. К застежке прилипло несколько волосков шерсти, розовых, как мне показалось. Совсем недавно брошку кто-то носил. Я на всякий случай поднес ее к носу, но ничего не почувствовал. И тут я вспомнил о Кафи, чей необыкновенный нюх не раз меня поражал. Я сунул брошку ему под нос; он долго и нерешительно нюхал ее, потом завилял хвостом, и я понял, что он уловил запах. Вопросительно посмотрев на меня, будто спрашивая, идти ли ему по следу, Кафи направился к рюкзаку Гиля и обнюхал карман, где лежала коробка с нитками. Потом он походил по палатке, остановился около выхода, подождал немного и решительно свернул влево. Малыш изумленно крикнул:

— Смотри, Тиду!..

Собака бежала прямо к фургону, в котором жили парижанки.

Кафи не колебался. Значит, парижанки заходили к нам в палатку и подложили брошь в коробку из-под леденцов. Когда они клали коробку на место, резинка выскользнула у них из рук; чтобы не терять времени и не попасться на месте преступления, они не стали ее искать.

Видимо, это произошло где-то между пятью и шестью часами вечера. Обычно женщины спали после обеда и приходили на пляж ближе к вечеру; но сегодня, когда мы пришли на пляж, они были уже там и (Сапожник тоже это заметил) все время следили за нами. А через некоторое время, когда мы пошли купаться, я их уже не видел. Очевидно, именно в этот момент парижанки и исчезли с пляжа, уверенные, что на стоянке почти никого нет.

Но зачем им понадобилось подкладывать нам эту брошь?.. Может быть, они от злости решили обвинить нас в воровстве и таким образом избавиться от нас?

Это вполне возможно, — заявил Корже. — Сколько я ни ломаю себе голову, другого объяснения придумать не могу. Эти дамы действовали очень осторожно. Они засунули брошь не куда попало, а именно в коробку с нитками. Наверно, они думали, что вряд ли шестеро мальчишек часто пришивают пуговицы и мы не будем залезать в эту коробку.

Если я правильно понимаю, — взорвался Стриженый, — они уже заявили в полицию и сообщили, что подозревают именно нас! Так что же, будем сидеть и ждать, когда за нами придут? — Он аж побелел от ярости и мял в руках свой берет, повторяя — Я не могу поверить… просто не могу! Какая подлость!.. Только из-за того, что Тиду и Сапожник нечаянно их разбудили… Что нам теперь делать с этой брошкой? Если полиция найдет ее в палатке, мы погибли.

Давайте вернем ее обратно, — предложил Бифштекс. — То-то они удивятся, когда узнают, что мы их раскусили!

Только не это! — возразил Сапожник. — Они скажут, что мы действительно украли брошку, а потом нам стало стыдно и мы ее вернули… В любом случае им будет интересно, как мы узнали, чья это брошка.

Тогда, — сказал Бифштекс, — отнесем ее в мэрию и скажем, что нашли на пляже.

Тоже могут быть неприятности, — покачал головой Корже. — Они запишут наши имена на тот случай, если за брошкой никто не придет. А если парижанки уже заявили, кого они подозревают, то нас опять-таки примут за воров и решат, что мы просто испугались… К тому же мэрия сейчас закрыта.

А может, и нет, — возразил Гиль. — Попробую-ка я туда сходить. Мы не можем больше держать у себя эту брошку. Я скажу, что нашел ее в песке и что если даже за ней никто не придет, нам она не нужна. Тогда они не спросят, как меня зовут.