Поль-Жак Бонзон - Тайна зеленого осла

— Ну что ж, Патати, — сказал тот клоуну, — раз ты такой ловкий, залезь на дерево и достань корзину.

Патати попытался влезть на дерево, но длинные носки ботинок мешали ему, и он все время путался в собственных ногах. Наконец, распрощавшись с надеждой достать апельсины, клоун печально присел на барьер. Потом лицо его прояснилось. Он сунул руку в самый маленький карман и вынул оттуда…

Мы изумленно переглянулись. Патати вытащил из кармана три золотые трости! Так, значит, это и есть наш незнакомец?! Мы не узнали его в гриме, и к тому же теперь он не хромал… или, скорее, скрывал свою хромоту под смешной утиной походкой. Тайна раскрылась… но все же не до конца. Это был такой необычный клоун!

А Патати тем временем перестал грустить. Теперь он думал, что бы такое сделать с тростями. Как раньше апельсины, клоун начал подбрасывать их в воздух, сначала одну, потом вторую и третью.

Сверкая в лучах прожекторов, отбрасывая золотые блики, трости падали то в руки Патати, то ему на плечи, на колени, на голову, но ни одна ни разу не коснулась земли.

Наконец клоун перестал жонглировать и попытался засунуть трости обратно в кармашек. Разумеется, ни туда, ни в другие карманы они не помещались. Патати снова затосковал. Не зная, куда девать трости, он решил их съесть. Какой-то малыш из публики испуганно вскрикнул, но клоун успокаивающе потрепал его по щеке и сообщил, что, собственно, только тростями и питается. И правда — три длинные палки с легкостью исчезли у него, во рту. После этого Патати удовлетворенно вытер губы платком и, хохоча, удалился за кулисы, провожаемый бурной овацией. Сапожник хлопал изо всех сил.

— За-ме-ча-тель-но! — воскликнул Стриженый. — Спасибо тебе, Мади, что привела нас сюда.

Мне тоже очень понравилось выступление Патати. Я видел клоунов, которые жонглировали ничуть не хуже и проделывали еще более необычные и сложные трюки, но ни у одного не было такого выразительного лица, сразу же вызывавшего симпатию у зрителей.

Представление продолжали эквилибристы, потом наездница вывела обезьянку на маленьком велосипеде. Затем появились четыре атлета — трое мужчин и женщина, которая продавала билеты, — и продемонстрировали упражнения на трапеции. Но мы думали только о клоуне. Появится ли он снова?

— Наверняка, — уверяла нас Мади. — Хорошо бы он вышел: это единственный интересный номер.

Она не ошиблась. После ухода силачей шпрехшталмейстер в черном фраке объявил:

— И наконец: ПАТАТИ И ПАТАТА!

Под гром аплодисментов клоун снова появился на арене. Он был в том же клетчатом костюме с ромашкой на лацкане, но на этот раз сидел верхом на зеленом деревянном осле, явно снятом со старой карусели. Осел был на колесиках, голова его качалась вверх-вниз. Его-то и звали Патата. Ноги клоуна свисали до земли; казалось, он просто волочит их, а осел двигается сам по себе. Мы никак не могли понять, как Патати это удается?

Осел и его хозяин ехали на свадьбу к кузине Патати, которую звали Гортензия. Но, выехав на середину арены, Патата отказался идти дальше. Клоун слез с осла и хотел погладить его; но только он коснулся его спины, как тот принялся лягаться. Патати так и сяк уговаривал осла, объясняя, что они опоздают на праздник, но все было тщетно. Тогда клоун встал перед деревянным ослом на колени и произнес длинную речь в самое ухо животного; при этом вид у него был такой печальный, что у зрителей слезы наворачивались на глаза. А ослу хоть бы что! Рассердившись, Патати что было сил дернул за повод. Публика была в восторге: клоун не только не смог сдвинуть осла с места, но, наоборот, сам мелкими шажками двигался вслед за отступавшим животным. Казалось, осел действительно тянет клоуна назад!

— Браво! Бис! — вопил Стриженый.

В конце концов Патати вынул из кармана морковку и привязал ее к концу длинной палки. Сев в седло, он помахал морковкой перед носом осла, и тот наконец сдвинулся с места. Объехав вокруг арены, клоун вдруг остановился перед нами и обратился к ослу:

— Смотри, Патата, эти ребята специально приехали из Лиона, чтобы познакомиться с тобой. Поздоровайся же с ними!

Осел покачал головой, а клоун улыбнулся нам — или, скорее, Мади — своей странной улыбкой, смешной и грустной одновременно… Но тут Патата подскочил как ужаленный и галопом умчался за кулисы, унося своего всадника.

Представление окончилось. Продолжая аплодировать, зрители начали подниматься со своих мест.

Видите, — сказала Мади, — клоун нас узнал. Я хочу с ним поговорить. Пошли скорее!