Владимир Яцкевич - Тайна золотого орла

— Куда ты! — прошипела Настя. — Вернись!

— Я сейчас!

Сыщик домашних животных состроил невинную гримасу, нагнулся к кустам, да так скрюченный и пошел, пошел — и скрылся в колючих зарослях…

Ему удалось подобраться к широкой веранде, которая опоясывала первый этаж особняка. На веранде стоял плотный человек в спортивном костюме. Перегнувшись через перила, он наблюдал за вознесением Бесконвойного.

Надо было рисковать!

Лешка осторожно залез на веранду, прижался спиной к стене и стал шаг за шагом приближаться к распахнутой двери.

"Только бы он не обернулся!"

Словно услышав мысли сыщика, человек потянулся до хруста и похлопал себя по карманам.

Присев за плетеное кресло-качалку, Лешка уставился на бегущего по полу муравья. Следом за ним пробежал другой.

"Разведчики! Нашли что-то вкусное и спешат созвать своих", — размышлял сыщик.

Он старался не думать об опасности и не замечать ее.

Через секунду ветер донес до него удушливый табачный дым. Лешка осторожно выглянул из-за кресла. Отлично! Охранник облокотился о перила и покуривал сигарету.

Скользнув в стеклянную створчатую дверь, сыщик на цыпочках пробежал просторный холл, отделанный деревом. Наверх вела лестница с резными перилами, направо уходил коридор. Где же собаки? Скорее всего, на первом этаже.

Его догадка подтвердилась сразу же, как только он углубился в дом. Впереди раздавалось жалобное поскуливание, чьи-то лапы скребли дверь в тщетной надежде выбраться на свободу.

К счастью, комната была незаперта. Повернув ручку, сыщик открыл дверь, навстречу ему выскочил громадный пес — ближайший родственник собаки Баскервилей. Это была фила бразилейро — одна из самых крупных и самых злобных собак в мире. Чудовище встало на дыбы, положило лапы на плечи Лешки и распахнуло жуткую пасть с острыми белыми клыками. Из багровой глотки донесся нарастающий рокот, будто далеко в джунглях заиграли туземные тамтамы. Лешка зажмурился от страха… и в следующую секунду был до ушей облизан восторженным пленником.

— Ну ты, потише! — прикрикнул сыщик, вытираясь платком.

Визжащие от радости собаки чуть было не опрокинули его. Огромные филы, шарпеи, обвисшие складками, словно они надели шкуру на три размера больше, грозные мастино неаполитано и другие диковинные собаки, названия которых он даже не знал, скакали вокруг своего освободителя. Приободрившись, сыщик начал по-свойски распихивать широкие мокрые морды.

— Ну вы не очень-то… Всего уже обслюнявили… Показывайте лучше, где тут у вас Холмса прячут?

Словно поняв его, собаки вприпрыжку понеслись по коридору. Лешка принялся открывать все двери подряд, уже не пугаясь выскакивающих оттуда пленников. Он чувствовал себя революционером, парижским коммунаром, распахивающим двери Бастилии.

Стих гром орудий, удушливый пороховой дым стелется над баррикадами, поднимаясь к зубчатым башням страшной крепости. Победа! Все новые и новые узники вываливаются на свободу, мотая ушами, стуча когтями по гладкому паркету. Вскоре уже целая свора собак путалась под ногами сыщика домашних животных, а Холмса нигде не было видно. Что же делать? Где же его искать? С минуты на минуту охранник услышит шум в доме, и тогда…

Лешку осенила внезапная мысль — на фотографии Холмс залезал под кресло, а что, если и сейчас щенок спрятался и не хочет выходить?

Он принялся заглядывать под диваны.

— Холмс! Холмсик!

Под большим резным шкафом что-то зашуршало, и оттуда выбежал серебристо-серый щенок — хвост крючком, уши как у плюшевого медвежонка… Он!

Со щенком за пазухой Лешка бросился вон из дома. Вся собачья рать с лаем кинулась вслед за ним.

Человек на веранде бросил сигарету и с изумлением прислушался.

— Ишь ты волки! — выругался он. — Опять в побег?

Вытащив из кармана газовый баллончик, он шагнул в дом и тут же был повален и затоптан лавиной разномастных собак.

Лающие беглецы рассыпались по саду, и начался ужасный кавардак.

съемочная группа увидела громадных, свирепого вида псов, прорывающихся к воротам. Первым дрогнул режиссер, а за ним кинулись врассыпную все остальные. Оператор пытался спрятаться за камерой. Толстячок отмахивался мегафоном. Те, кто придерживали канат воздушного шара, разбежались, а один самый ловкий стал карабкаться вверх. Лишь суровые пиротехники выполнили свой долг до конца. Они запустили салют и только потом бросились спасаться.