Жорж Байяр: Мишель и летающая тарелка

Девочка закусила губу и встряхнула головой.

— Это тот крошечный островок?

— Да, последний в цепочке. Но он не такой крошечный, каким кажется.

— Ладно… Поднимаем паруса! А если та шлюпка снова появится, мы попросим взять нас на буксир.

Мишель развернул лодку; вскоре паруса были снова подняты. Байдарка, вибрируя всем корпусом, рванулась вперед. Пальцы Мишеля, одеревеневшие от усталости, едва удерживали трос. Но когда тот был закреплен на колышке, мальчику осталось лишь манипулировать педалями, не давая лодке уйти с выбранного направления.

Откинувшись на спинки сидений, оба мальчика на какой-то момент испытали настоящее блаженство.

— Мы идем со скоростью… по крайней мере двенадцать узлов! — воскликнул Даниель.

— Голубая Лента [7] Голубая Лента — награда, ежегодно присуждаемая пассажирскому судну, которое быстрее всех пересечет Атлантический океан. среди байдарок наша! — завопил Мишель.

Но несмотря на весь этот показной энтузиазм, тревога не отпускала мальчиков. Из пособий, которые в изобилии покупал Мишель, они знали: плыть при сильном попутном ветре — дело далеко не легкое и, главное, совсем не такое уж безопасное.

Нейлоновые ванты, да и сама мачта не были рассчитаны на то, чтобы выдерживать мощь разбушевавшегося мистраля.

Тревожный треск шпангоутов заставил Мишеля принять кардинальное решение.

— Нужно немедленно убрать паруса! — крикнул он. — Дальше пойдем на веслах. Иначе лодка развалится…

Свирепая сила ветра едва позволила ребятам свернуть паруса. Миновало несколько напряженных минут, прежде чем мальчики снова взялись за весла.

Очень скоро оказалось, что, несмотря на ветер в корму, об отдыхе не может быть и речи. Мистраль сносил лодку в открытое море. Чтобы не отклониться от курса и попасть-таки к острову Пастурэ, приходилось постоянно корректировать направление, отчаянно работая левым веслом. Не прошло и получаса, как мальчики ощутили, что левые рука и плечо у них совсем онемели…

Но, как бы там ни было, спустя какое-то время перед ними стали вырисовываться контуры острова.

Теперь, когда ребята были уверены, что путешествие до самой Корсики им не грозит, можно было немного перевести дух.

— Ну что, совсем маленький островок, а, Мартина? Что ты теперь скажешь?! — воскликнул Мишель.

— Для меня он достаточно большой, мерси! — отозвалась девочка.

Остров Пастурэ представлял собой обрывистое плато длиной чуть менее полумили, поросшее густым кустарником и соснами, ветви которых были вытянуты на восток. Как на большинстве островов Средиземного моря, северный берег, к которому подошла байдарка, был довольно мало изрезан.

— С этой стороны нам делать нечего, — заявил Мишель. — Тут мы не защищены от мистраля, и нас может так шарахнуть о скалы, что потом костей не соберешь. Если дела здесь обстоят так же, как на Пассвиве или на острове Мавров, в южном береге, который обращен к открытому морю, должно быть полно бухт. Там мы будем в безопасности.

— Но тогда нам придется обогнуть вон тот мыс на западе… — Даниель с сомнением повернулся к нему. — А ты видишь, какие там волны?

Зрелище действительно впечатляло. Гигантские валы, грохоча, обрушивались на скалы и, рассыпавшись вдребезги, отбегали назад, в бурлящее месиво белой пены.

Лодка мало-помалу приближалась к берегу; до него оставалось уже не более сотни метров.

Вдруг Мартина вскрикнула:

— Смотрите, что это за прямоугольники вдоль всего берега?

Теперь мальчики тоже увидели в темной зелени белые пятна.

— Может, там охотничий заповедник? — предположил Мишель.

— Тогда уж скорее рыбачий… Заинтригованные и в глубине души немного

встревоженные, Даниель и Мишель сделали несколько взмахов веслами, чтобы подойти ближе к берегу.

Мартина первая сумела разобрать надпись на табличках.

— Во-ен-ная тер-ри-то-рия! Вы-са-жи-ваться за-пре-щено!.. Боже мой, какая дурацкая история!.. Столько усилий потратили, чтобы сюда добраться, и вот тебе: запрещено…

Мальчики тоже прочли надписи на табличках.

— Черт возьми! — воскликнул Даниель.

— Ничего, только не дрейфить! — сказал Мишель, стараясь немного смягчить шок, произведенный неожиданным препятствием. — У нас в запасе еще Корсика…

Но уныние успело завладеть всей троицей. А усталость и обманутые надежды пробудили в них чувство протеста.

Краем глаза Мишель машинально оглядывал море. Сколько хватало глаз, нигде не было видно ни лодки, ни паруса, ни дымка — сплошная водная пустыня.