Жорж Байяр: Школа Детективов

Антуан тем временем ломал голову, как ему отклонить

благодарность майора, который, возможно, пригласит его зайти к нему, чтобы предложить плату за помощь.

"Сейчас это ни в коем случае нельзя делать, — думал Антуан. — Ведь он увидит, что и его сообщник, и Люсьен исчезли. Какой у него будет вид!.. Правда, мне хотелось бы посмотреть на его физиономию! То-то вытаращит глаза, родимый!.."

Но вытаращить глаза пришлось Антуану. Когда он остановился перед виллой, откуда они несколькими часами раньше вызволили Люсьена, майор, ни слова не говоря, направился к соседнему владению. Он вынул связку ключей и открыл ворота.

Зайдите, примите рюмочку укрепляющего, молодой человек, — пригласил майор.

Разве что чуть-чуть… — пролепетал Антуан, едва справившись с изумлением. — Но… я думал, вы живете… рядом…

Это из-за гаража! — воскликнул майор. — Все так думают — и все ошибаются! Гараж… как бы это сказать?., вклинивается во владение моего милого соседа Брюнуа! Смотрите-ка, у него еще горит свет! Он поздно ложится… В его возрасте это вредно!

Антуан размышлял, стоит ли объяснять майору, где сейчас его "милый сосед"?.. Но в конце концов он рассудил, что рассказ обо всем, что произошло за последние несколько часов, вышел бы слишком длинным, а один эпизод, где речь идет об инспекторе-призраке, о проселочной дороге под номером 46 и об отставном майоре, пришелся бы не по вкусу его собеседнику. К тому же он был несколько обескуражен своей ошибкой. Они-то с Робером думали, что проникли к Шарену! А на самом деле Люсьен был спрятан у Брюнуа…

Скажите, мсье Шарен… Мсье Брюнуа не одалживал у вас машину… в последнее время?

Сейчас подумаю…

Например, в понедельник вечером?

Да, да… А что такое? Ему нужно было съездить в Амьен, к своему другу, от которого он давно не получал писем… Вечером он вернулся… Этот друг его сильно подвел…

— Ara… то есть… значит… Ах, уже поздно, мсье Шарен…

Я должен с вами попрощаться… Спокойной ночи! Приятных снов!..

Бедный Антуан собрал всю свою вежливость, чтобы как-то сгладить свое поспешное бегство. Угрызения совести, мучившие его, еще более усилились, когда он услышал, как майор, закрывая ворота, громко чихнул. "Подумать только: мы его отправили черт-те куда — и чего ради?.. Нет, этот факт не будет фигурировать во втором номере "Мессаже", это уж точно!"

Второй номер газеты был готов в среду вечером. И тут же отправлен на почту, чтобы в четверг утром попасть в руки подписчиков.

Там ничего не было пропущено. Ни коварный маневр Брюнуа (точнее, как выяснилось, Арсена Бигаррона, рецидивиста, который исчез из Парижа в тот момент, когда полиция собралась положить конец его темным делишкам), подбросившего печатный станок в подвал к Дюмарбру и одновременно пославшего анонимное письмо в прокуратуру; ни отравленное мясо, которым усыпили собаку Ансельма Трокара; ни похищение Люсьена, рассказанное им самим; ни странное интервью, взятое у Чо-Маба, о том, как он нашел в машине майора Шарена завалившиеся литеры…

Тем не менее, после того как компания посовещалась и получила согласие Люсьена — главного заинтересованного лица, — решено было без лишнего шума поискать объяснение: почему и куда исчез литр азотной кислоты?

Бавер, движимый запоздалыми угрызениями совести, пришел рассказать, что он обнаружил в журнале "Сделай сам", который выписывал привратник коллежа. Привратник, которого с пристрастием допросили Антуан и Робер, быстро сознался в преступлении. Именно он "позаимствовал" кислоту в лаборатории коллежа. Он хотел выгравировать свое имя на медной пластинке велосипеда. К несчастью, неловким движением он опрокинул бутылку с кислотой, и она разбилась… Привратник боялся — и не без оснований — потерять свое место… Когда дело приняло серьезный оборот, он не осмелился ничего сказать… Он очень сожалеет, он просит его простить, если бы он знал… Р оберу стало жаль беднягу, который выглядел совсем потерянным. Он успокоил его: последствий не будет.

Видишь ли, — объяснял Робер, когда они с Антуаном шли от привратника, — мы ведь в сущности тоже допустили немало промахов. Например, с Жюстеном… Раз он немного медлительный, раз у него акцент, раз он слишком спокойный, то мы склонны были считать его растяпой. А ведь, хоть у него и простоватый вид, он в этой истории сделал почти столько же, сколько мы!..

Вот именно: почти! — согласился Антуан, щупая себе лоб, игравший всеми цветами радуги.