Валерий Роньшин - Тайна зефира в шоколаде

Воробей натянул на руки перчатки и снял с гвоздика ключ. Мы поднялись на второй этаж. Володька открыл дверь. Я посветила фонариком. В кабинете было несколько стульев, два стола, поставленных буквой Т, шкаф и сейф. Первым делом Воробей подергал ручку сейфа. Он оказался заперт. Мы стали искать ключ. Обшарили все ящики стола, все полки в шкафу. Я даже заглянула в мусорную корзину. Ключа нигде не было.

— Неужели он все же забирает его домой? — пробормотал Володька.

Я уселась на стол.

— Необязательно. Может, просто отдает какой — нибудь училке. Эх, блин, такая блестящая операция провалилась!

От досады я поерзала по столу — и почувствовала под собой что — то твердое. Я пошарила рукой и нашарила… ключ.

— Воробей, — неуверенно произнесла я, — а это случайно не то, что мы ищем?

И я протянула ему ключ.

Володька тут же схватил его и бросился к сейфу. Вставил в замочную скважину и повернул. "К — х—р — я—к", — недовольно проворчал замок.

— Ура — а—а! — шепотом закричала я.

И тут вдруг послышался едва уловимый шорох. Мы погасили фонарики и замерли. Шорох повторился. Несомненно, кто — то крался по коридору. Не шел, а именно крался. И уж конечно, это был не дядя Витя, которого всегда слышно за километр.

Я выхватила из кармана пистолет. Воробей схватил с подоконника бронзовую статуэтку Толстого. Так просто мы сдаваться не собирались. Дверь начала приоткрываться. В кабинет проскользнул школьный кот Барсик.

— Мяу, — сказал он и потерся о мою ногу.

Я с трудом удержалась, чтобы как следует не пнуть этого дурака Барсика. Володька вытер вспотевший лоб.

Мы снова принялись за дело. Проще говоря — полезли в сейф. Там лежали какие — то тетради, тонкая пачка денег, перехваченная резинкой, надкусанный бутерброд с копченой колбасой… А на верхней полке в ряд стояли картонные папки с тесемками. Личные дела учителей.

Я нашла папку, на обложке которой было написано: "Личное дело Е. Л. Липатовой". Внутри папки оказалось два листочка. На одном листочке была изложена автобиография Леночки Леонидовны; другой содержал в себе анкетные данные и назывался "Личная карточка преподавателя".

Володька принялся читать "личную карточку", а я — автобиографию. Родилась там — то, закончила то — то, работала тем — то… Конечно, я понимала, сто это сплошная липа. И все — таки в этой липе могла оказаться существенная зацепка.

— Смотри! — одновременно вскрикнули мы, тыча пальцем каждый в свой листок.

— Она работала в питерском метро, — выпалила я.

— Обходчицей, — добавил Воробей.

Да, в обоих документах имелась коротенькая запись о том, что Леночка Леонидовна работала в службе пути метрополитена обходчицей второго разряда.

В автобиографии этот любопытный факт объяснялся туманной фразой — "по семейным обстоятельствам". Что же это были за обстоятельства, заставившие Дженни Ли спуститься в тоннель?.. Об этом автобиография умалчивала.

Я подцепила ногтем фотку, намереваясь ее отодрать.

— Подожди, — остановил меня Володька. — Михал Тарасыч увидит, скажет Леночке, та что — то заподозрит. Давай лучше всю папку заберем.

— А если папка пропадет, не заподозрит?

— Конечно, нет. Директор подумает, что см куда — то ее задевал. А оторванная фотография — это уже подозрительно.

Я с нескрываемым восхищением посмотрела на Володьку. Ай да Воробей! И кто бы мог подумать, что за какие — то две недели он превратился из зануды в отличного парня.

Я сунула папку к себе в сумку.

— Ну что, поехали? — спросил Володька.

— Куда? — не сразу врубилась я.

— В Питер, — ответил он, — куда же еще.

И мы поехали в Питер.

В Питере, как обычно, лил дождь. Узнав по "горсправке", где находится отдел кадров службы пути метрополитена, мы отправились туда.

В небольшой комнатке за стеклянной перегородкой сидели две женщины. Пожилая и молодая.

— Здравствуйте, — сказала я им. — Даже не знаю, с чего начать.

— Начни с начала, — приветливо улыбнулась молодая.

— Понимаете, я ищу свою родную мать, — начала наводить я тень на плетень. — Когда — то она бросила меня в роддоме. А чужие люди забрали и согрели своей любовью. До недавнего времени я была твердо убеждена, что они и есть мои настоящие родители. Но однажды я случайно нашла вот эту фотографию. — Я показала им фотку Леночку Леонидовны. — "Мама, — спросила я, — а кто эта тетенька?" — "Доченька, — зарыдала она, — я больше не в силах скрывать от тебя правду. Это твоя родная мать!" — "Нет! Нет! — зарыдала и я. — Ты моя родная мама!"