Эмили Родда - Дело о потерянном завещании

Моя мама вечно за меня ужасно волнуется. Мы с ней условились, что я останусь в команде, если мы будем работать только в Рейвен-Хилле и если я каждый раз буду спрашивать ее согласия. Так она собиралась защитить нас от всяких маньяков и эксплуататоров детского труда, которые налетят на наше объявление, как мухи на мед.

Когда я вернулась из редакции, мама готовила обед. В гостиной мой младший братишка Пит смотрел телевизор. С ним рядом пристроился Кристо. Наш пес обожает телевизор.

Я вошла в кухню. Мама резала овощи для супа и тихонько напевала себе под нос. Увидев меня, она объявила:

— Я нашла работу для вашей команды.

— Какую? — Я стащила с доски несколько маленьких кружочков моркови и быстро отправила их в рот. Ну почему морковка такая вкусная, только если ее мелко нарезать?

— Мисс Пламмер из «Крэйгенда» нужен кто-то для разных поручений, и она готова платить.

— Откуда она про нас узнала? — удивилась я.

— Сегодня в банке я встретилась с сестрой-хозяйкой из «Крэйгенда», — начала рассказывать мама, а я тем временем схватила еще несколько морковных долек. Мама легонько шлепнула меня По руке и с гордостью продолжала: — Я рассказала ей про вашу «Великолепную пятерку», а она мне рекомендовала мисс Пламмер.

— Вот здорово! Спасибо, мамочка!

«Крэйгенд» — это дом престарелых. Он находится в конце нашей улицы, как раз рядом с Лесистой Долиной. Очень удобно. Я и сама с удовольствием возьмусь за эту работу.

Потом я рассказала маме про газету. Идея ей понравилась.

— Говорят, Элмо Циммер — очень милый и симпатичный мужчина.

— Мам, Элмо — это его сын, — перебила я.

Мама начала резать лук и стояла с открытым ртом. (Она прочитала в каком-то журнале, в разделе «Домашние хитрости», что если держать рот открытым, то глаза не будут слезиться. Поэтому у мамы всегда слегка глуповатый вид, когда она режет лук.)

— Да, я знаю, — подтвердила она. — Его отец умер в начале этого года. Говорят, старик был сущий дьявол.

Дело приобретало странный оборот.

— Мам, мистер Циммер жив. А Элмо — его сын — не взрослый мужчина. Это наш одноклассник.

Мама отложила нож и вытерла слезы. Наверное, она плохо открывала рот, пока резала лук.

— Элизабет, прошу тебя, сосредоточься. — Мама тяжело вздохнула. — Твой Элмо — это сын моего Элмо. А старик Циммер тоже был Элмо. Три поколения. И все трое Элмо Циммеры. Теперь понятно?

Я кивнула. Все может быть.

— Ну да ладно. Когда же вы начинаете работать? — спросила мама.

— В следующий четверг. В этот же день напечатают нашу рекламу. — Я быстро схватила со стола яблоко, откусила огромный кусок и направилась к выходу.

— Теперь ты должна быть очень осторожной, Лиз. Не забывай об этом. — Мама снова взялась за свое. Зря я ей напомнила про наше объявление. Все ее страхи сразу вернулись. Я нахмурилась.

— Не волнуйся, мам. Одна работа в местной газете, а вторая — в доме престарелых. Что может быть безопаснее?

— Никогда не знаешь заранее, — с мрачным видом произнесла моя мама.

Тогда я только посмеялась над ее словами. Я и представить себе не могла, как она была права.

Мисс Перри Пламмер оказалась маленькой хрупкой старушкой. У нее было очень доброе лицо и очень плохая память.

— Сегодня у мисс Пламмер не самый лучший день, моя милая, — сразу предупредила меня сестра-хозяйка. — В такие дни она погружается в свои воспоминания. Прошлое и настоящее для нее сливаются, и она немного путано говорит.

«Немного путано». Это было мягко сказано! Мисс Пламмер, конечно, очень милая старушка, но к ней надо было привыкнуть.

Когда сестра-хозяйка нас познакомила, мисс Пламмер сразу же сообщила мне, что этот дом принадлежит ее подруге Руби. И что Руби разрешила мисс Пламмер жить в этом доме, пока не надоест. Рассказывая все это, старушка подошла ко мне так близко, что я почувствовала легкий аромат пудры на ее лице. Краем глаза я увидела, что сестра-хозяйка делает мне какие-то знаки, и я ничего не ответила мисс Пламмер. Старушка наморщила лобик и строго спросила сестру-хозяйку:

— Где Руби? Я ей обещала что-то очень важное. Но, увы, совершенно не помню, что именно.

Сестра улыбнулась и ласково произнесла:

— Руби умерла, мисс Пламмер. В прошлом году. Вы ведь помните.

У меня мороз по коже пробежал от этих слов. А старушка стоит себе спокойненько, только еще больше сморщилась. Потом говорит наконец:

— Ах да! Руби больше нет. Я и забыла, — и она очень опечалилась.