Эмили Родда - Дело о ядовитых письмах

Я почувствовал облегчение оттого, что ему нужно лишь это. Но и удивление тоже. Опять Око! Неожиданно все закрутилось вокруг него. Это было непонятно.

— Сожалею, — сказал я, — но про Око никто ничего не знает — даже сам редактор.

Мистер Ричардсон хихикнул. Его толстые очки сверкнули на солнце.

— Ладно, мне-то не заливай, — сказал он. — Редактор, может, и не знает, а младшему персоналу вроде тебя всегда все известно. В моей конторе точно так же. Служащие знают, что происходит вокруг, гораздо лучше босса.

Я промолчал.

Он наклонился ко мне.

— Не беспокойся, сынок, все останется между нами, — быстро прошептал он. — Обещаю, что это дальше не пойдет. Ты мне скажешь, но об этом никто не узнает. Идет?

Он вытащил из кармана пухлый бумажник и стал в нем рыться.

Тут я решил, что у мистера Ричардсона наверняка не все дома. Я отпрянул от него, тряся головой. Он нахмурился, потом пожал плечами и заставил себя улыбнуться. Вырвал листок из блокнота и что-то нацарапал.

— Ладно, подумай об этом, — сказал он, вручая мне бумажку.

Пальцы у него были влажные и слегка дрожали.

— Если передумаешь, позвони мне по этому телефону в любой день после шести вечера. Не забудь, я плачу двадцать долларов... Нет, слушай, пятьдесят! Только держи язык за зубами, ладно?

Он снова подмигнул мне и быстро ушел. Я довольно хмуро смотрел, как он удаляется.

«Пятьдесят долларов, — думал я. — Это же куча денег. Интересно знать, на какую сумму они спорили?»

Затем я бросил взгляд на клочок бумаги и покачал головой. Я вдруг понял наверняка, что никакого пари не было. Мистер Ричардсон сильно нервничал — слишком сильно для человека, которому нужно было всего лишь выиграть пари. Нет, у него была какая-то другая причина интересоваться Оком.

Но какая?

Я еще несколько минут раздумывал насчет мистера Ричардсона, а потом выкинул его из головы и пошел в «Черную кошку» за Ником и Ришель. Мы отправились в газету, причем Ришель всю дорогу бранила эти дурацкие очки, а Ник хладнокровно что-то обдумывал. Когда мы зашли в редакцию, я вдруг так резко остановился на пороге, что Ник налетел на меня.

— Что происходит? — спросил он, глядя поверх моего плеча.

Перед нами развернулась очень странная сцена. Папа был задвинут в угол, а пред ним, подбоченившись, стояла в угрожающей позе миссис Флауэр. Он выглядел испуганным и взволнованным, она была в ярости. Миссис Флауэр была крупная женщина с туго завитыми седыми волосами, в очках, оправу которых украшал ряд блестящих камешков. Она была выше папы и шире его в плечах, и розовато-лиловый спортивный костюм только подчеркивал ее рост и объем.

— Вы мне ответите, мистер Циммер, — кричала миссис Флауэр. — Вы и «Перо»! Вы мне скажете, кто это — Око. И вам будет лучше напечатать в следующем выпуске опровержение всего того, что Око обо мне наговорило. Если нет, то я подам на вас в суд! Я не позволю, чтобы на меня клеветали, мистер Циммер. Я знаю свои права! Я всю жизнь тяжко трудилась, и я...

— Пожалуйста, миссис Флауэр, успокойтесь! — умолял Цим. — Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите. В колонке Ока о вас ничего не было! И я не могу вам сказать, кто это, потому что сам не знаю.

Она громко фыркнула.

— Смешно! Это же ваша газета, разве не так? Я вам не верю, мистер Циммер. Вы просто покрываете ваше Око!

Мое сердце забилось с удвоенной скоростью. Я невольно сделал шаг вперед, и Ришель, которая стояла позади меня на цыпочках, стараясь все разглядеть, потеряла равновесие и влетела в комнату.

Миссис Флауэр повернулась и драматическим жестом указала на нее.

— Спросите Ришель Бринкли! — воскликнула она. — Спросите ее, разве я не была всегда абсолютно честной? Она должна знать. Я работала у ее матери почти десять лет!

Ришель ненавидит сцены. Она тут же покраснела и прошептала:

— Как неловко...

Но миссис Флауэр продолжала указывать на нее, пока та не пробормотала:

— Да, конечно.

— Вот! — торжествующе заявила миссис Флауэр. — Ришель со мной согласна. Так как же смеет ваше «Перо» втаптывать мою репутацию в грязь? А ваше злобное Око старается унизить меня. Грех, вот что это такое! Грех!

Папа таращился на нее, закрывая рот рукой. Он явно не знал, что делать.

Я сглотнул слюну и сжал кулаки. Все это мне совершенно не нравилось.

— Что... что вам сделало Око, миссис Флауэр? — промямлил я наконец.

— Сделало? — горько повторила она. — Око обвинило меня в воровстве. Меня!!! Как будто я когда-нибудь взяла хоть что-то, мне не принадлежащее!